— Хм, профессор, — робко пролепетала Гермиона. — Нам не нужно рассказывать свои сны по отдельности. Видите ли, у нас с Драко был общий сон, — закончила она, опустив глаза к полу.
Если б это было возможно, Дамблдор улыбнулся бы еще шире, а глаза весело блеснули за стеклами очков-половинок:
— Так я и думал. В таком случае, это делает ваше дело еще более интересным.
— Но почему, профессор? — опередив Гермиону, спросил Драко. Грейнджер недовольно поджала губы и наградила его таким взглядом, что он опешил. Что такое? Я тоже имею право задавать вопросы.
— Вы и мисс Грейнджер — единственные, кто сказал, что видели один и тот же сон, мистер Малфой, и это необычно, — вклинился в их разговор профессор Снейп.
Здорово. Просто здорово, — горько подумалось Драко. — Я просто ходячая катастрофа какая-то.
— В таком случае, почему бы вам не начать свой рассказ с самого начала, — улыбаясь, предложил им Дамблдор. — Я всегда считал, что начало — это лучшее место для большинства дел.
Драко с большим трудом подавил в себе желание скривиться. Гермиона посмотрела на него, потом на учителей, потом снова на Драко и… густо покраснела. Глубоко вздохнула и начала:
— Ну…
Драко чуть ли не физически чувствовал, как она пытается набраться знаменитой гриффиндорской отваги.
— Все началось с того, что мы проснулись. В одной постели.
Профессор Снейп закатил глаза.
— Мы были женаты, — закончила Грейнджер с таким видом, будто это было самое худшее и самое страшное в ее жизни.
Если бы они только могли предположить, что там происходило на самом деле, — с иронией подумал Драко и тут же встревоженно посмотрел на Гермиону. — Преподавателям ведь не обязательно все знать, верно?
— Мы были в Малфой-мэноре, — вмешался Драко. — И знали, что что-то пошло не так. Начали выяснять и поняли, что случилось с зельем Лонгботтома — Гермиона догадалась, какой ингредиент стал причиной взрыва, — а потом она потеряла сознание.
Грейнджер снова покраснела. Малфой ухмыльнулся. Она такая милая, когда волнуется… Прекрати думать об этом, да еще и сейчас! Сосредоточься, Драко!
— Драко отвез меня в Мунго. Там нас обследовали… — тут голос Гермионы дрогнул и она запнулась. — Меня и моего ребенка. Судя по всему, у нас с Драко было двое детей — две девочки — и еще один должен был родиться.
При мысли о Наоми и Эванне глаза ее потеплели, но холодный голос профессора Снейпа вырвал ее из воспоминаний.
— Поздравляю, — сухо обронил он. Гермиона и Драко переглянулись и покраснели. — И все же, сделайте одолжение, избавьте нас от подробностей. Скажите лучше вот что: понимали ли вы, что спите, и сон этот напрямую связан с испорченным зельем Лонгботтома?
— Да, сэр, — дружно ответили Драко и Гермиона.
— Кроме нас там почти никого не было, и, похоже, все они считали, что мы с Драко родственные души, — продолжила Гермиона, наморщив нос.
Драко фыркнул. Однако… Может, Грейнджер и хорошенькая, но чтобы она была моей родственной душой? Не думаю.
— Да, — кивнул Снейп. — Остальные ученики говорили то же самое. По-видимому, зелье отправило всех вас в альтернативную реальность, которую создал ваш разум.
После этой новости у Гермионы в глазах вспыхнул такой азарт, что Драко увидел, как у нее от нетерпения даже рука дернулась. Малфой мог поклясться, что она собирается вскинуть ее в извечном жесте гриффиндорской выскочки, но профессор Снейп (от которого это тоже не осталось незамеченным) поспешил продолжить:
— Так вы говорите, у вас с мистером Малфоем были дети? — насмешливо спросил он.
— Да, сэр, — кивнула Гермиона. Она едва сдержалась, чтобы не улыбнуться при воспоминании о девочках. Драко уловил перемену в ее голосе и перед его мысленным взором возникли светлые локоны Эванны и задорная мордашка Наоми. Видимо, он тоже начал улыбаться, потому что, поймав взгляд професора Дамблдора, увидел, как весело тот на него смотрит. Малфой стушевался и отвернулся от него.
— Значит, ваш сон касался будущего, так? — поинтересовался Снейп. Драко кивнул и, опережая Гермиону, ответил:
— Да. Лет через семь или восемь. Министерство давало поминальный обед по павшим героям войны, — проговорил он, внимательно наблюдая за выражением лиц учителей. Как он и ожидал, Снейп напрягся, а Дамблдор потемнел лицом.
— Да, “Сами-Знаете-Кто” потерпел поражение, — прошептала Гермиона, опустив голову. Голос ее слегка дрогнул, и Драко понял, что она думает о Поттере. — В нашем сне Гарри пожертвовал собой, чтобы одолеть его.
Услышав такое, мадам Помфри ахнула, Снейп побледнел, а Дамблдор серьезно посмотрел на ребят и сокрушенно поджал губы:
— Увы, друзья мои, сны не всегда бывают радужными.
Драко хмыкнул, и эхом ему вторил профессор Снейп.
— Хвала Мерлину, это был всего лишь сон, — твердо заявила Гермиона, приходя в себя и вновь поднимая глаза. — Что еще вы хотели бы узнать?
— Все! — хмуро отрезал Снейп.
Гермиона глубоко вздохнула и начала рассказывать. Драко внимательно слушал то, что она говорит и, время от времени, встревал в ее монолог, чтобы добавить то, о чем она позабыла. Свои поцелуи, разговоры после обеда в министерстве и другие, более интимные моменты, они, разумеется, опустили: старым летучим мышам было вовсе не обязательно знать все эти подробности.
Во время их рассказа мадам Помфри то восторгалась, то охала, и под конец застыла с таким приторным выражением на лице, что у Драко свело скулы. Малфой старался придать себе скучающий, равнодушный вид, но, глядя на ироничного Снейпа, кудахчущую мадам Помфри и понимающе улыбающегося Дамблдора это было трудно, практически невозможно. На его щеках расцвели два алых пятна, и он уже не мог дождаться, когда их, наконец, оставят в покое. Великий Салазар, неужто этот допрос еще не закончился? Даже и не знаю, смогу ли я вынести еще хоть несколько минут.
— Это было восхитительно! — хлопнул в ладоши Дамблдор. — Надеюсь, вы услышали все, что хотели, Северус? — спросил он у зельевара и одобрительно кивнул, увидев, как тот церемонно поклонился. — Вот и прекрасно.
Снейп, который не проронил ни слова, пока Гермиона припоминала подробности их пребывания в мире грез, смотрел на них настолько недовольно, что это граничило с отвращением, и Драко при виде его кислой физиономии начал испытывать какое-то глухое раздражение. А если б я запал во сне на Уизлетту, а не на Грейнджер? — мстительно подумал. — Как бы вы тогда отреагировали, профессор? Правда, вслух он этого не сказал, а тут еще и Дамблдор снова подал голос:
— Полагаю, после того, как они хорошенько подкрепятся, мистер Малфой и мисс Грейнджер могут быть свободны. Как вы думаете, мадам Помфри? — спросил он с улыбкой.
— Вы совершенно правы, директор, — улыбнулась ему в ответ целительница и поспешно направилась за едой для своих необычных пациентов.
Только сейчас Драко осознал, что голоден. У него даже настроение поднялось, когда он услышал слова Дамблдора, а вот Гермиона, к его удивлению, стала протестовать.
— Но мы только что пообедали, — возразила она и не успела еще закончить фразу, как ее желудок заурчал настолько громко, что Драко прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Гермиона покраснела. Рискни повторить это еще раз, Грейнджер.
Снейп ухмыльнулся. По всей видимости он уже собрался съязвить на ее счет, но Дамблдор жестом остановил его.
— Похоже, ваш желудок не согласен с вами, мисс Грейнджер, — заметил директор. — Видите ли, какими бы роскошными ни были пиршества в наших умах и какими бы восхитительными они ни были, они никогда не смогут нас насытить.
— Ты же все равно ничего не ела, Гермиона, — рассмеялся Малфой.
— Потому что мне было некогда — я кормила Эванну! — возмущенно заявила Грейнджер, все еще пунцовая от стыда за те звуки, что издал ее желудок.
— Угу. А она, в свою очередь, бросала еду тебе в волосы, — продолжал веселиться Драко, просто чтобы еще больше ее разозлить. Разгневанная Гермиона из пунцовой стала и вовсе багровой. До чего же она хороша, когда злится, — подумал Малфой, откровенно любуясь ее сверкающими глазами. Но какой бы красивой она ни была, он не мог не подшучивать над ней — старые привычки быстро не умирают. Рука Грейнджер машинально коснулась спутанных от долгого сна волос, и Драко захохотал пуще прежнего. Глаза Гермионы сузились.