– Пустяки. В ближайшие дни спокойно не будет и даже куда более серьёзные недомогания не оградят тебя от необходимости участвовать во всём, что император пожелает устроить для избранных.
– Есть какая-то… программа или что-то вроде того? Ну, уже известно, что запланировано для отбора? Конкурсы, задания и что там ещё бывает…
– Обычно Его императорское величество проверяет дев жребия… по-всякому. Подстраивает какую-нибудь ситуацию и наблюдает, как избранная с ней справится. Заранее о них не предупреждают, естественно, – Жизель покачала головой, явно не одобряя монарших методов выбора невесты, и вышла.
Замечательно. Какая бы проверка ни была уготована Асфоделии, вряд ли я справлюсь с ней на «отлично» и уж точно не так, как требуется императору. Подозреваю, путь в императрицы Асфоделии заказан.
Хотя… может, она и не рвалась занять вакантное местечко? Если тебе так охота выйти замуж за прин… то есть за императора, то к чему устраивать не пойми что и обзаводиться сомнительной дурной репутацией?
Правильно, не за чем.
* * *
Если кто-то полагал, что богатые знатные дамы спят до обеда, завтракают в постели и коротают время до вечера за болтовнёй, чаепитиями и прихорашиванием к очередному балу, то поздравляю, этот кто-то крупно ошибался.
Разбудили нас с Жизель задолго не то что до обеда – до полудня. Нет, нас вовсе не тормошили специально, не орали над ухом командным тоном и не звонили в колокол вместо будильника. Я проснулась от звуков шагов и голосов, доносящихся из-за двери, возни в гостиной и не успела собраться с мыслями и заново осознать, где я теперь есть, как рядом зашевелилась Жизель. Спать пришлось на одной кровати, благо что та достаточно широка для двух девиц. Правда, я и в детстве не делила одну кровать даже с сестрой, но выбора не было.
Не на полу же спать, верно?
Через несколько минут дверь, ведущая в гостиную, отворилась и в спальню проскользнула фигурка в чёрном форменном платье, склонилась к зеву камина. Жизель что-то проворчала себе под нос, вынырнула из-под одеяла, и я поняла, что хочешь не хочешь, а пора вставать.
Из интересного накануне я отметила только визит портнихи с двумя помощницами, снявшей с меня мерки. То ли поздний обед, то ли ранний ужин доставили прямо в покои, где мы с Жизель поели, украдкой разглядывая друг на друга в попытке понять, чего ждать от соседки по комнате. Копившиеся вопросы жаждали поскорее обзавестись ответами, однако осторожность вынуждала помалкивать и не порождать ещё больших подозрений, чем уже есть.
Предположим, Жизель тоже не рвётся в императрицы, что, в общем-то, вполне естественно, учитывая судьбу трёх прошлых жён Стефанио, и потому можно надеяться, что она не видит во мне соперницу и битое стекло в туфли подсыпать не станет. Однако и требовать от неё помощи в адаптации вряд ли стоило.
Мы умылись – более основательных банных процедур с утра не планировалось, – служанки помогли нам одеться и причесаться. Кили принесла мне новое платье, и оно не только идеально село на фигуру Асфоделии, но и – о, чудо чудное! – походило фасоном на наряды других избранных. Вертевшийся на языке вопрос я благоразумно придержала. Очевидно, что сшили платье отнюдь не за эту ночь, скорее всего просто подогнали готовое под новые мерки, и оттого непонятно, почему нельзя было сделать всё сразу?
Странно.
Даже слишком.
Затем нас повели на утреннее благодарение Четырёх в храм, расположенный прямо во дворце. По пути к нам с Жизель присоединились Брендетта и Нарцисса: одна вздёрнула носик повыше и отвернулась, не удостоив приветствием, другая что-то пролепетала и опустила глаза к полу.
– Брендетта – дочь первого фрайна Витании, дева юга, – шёпотом пояснила идущая рядом Жизель. – Нарцисса из мелкопоместного рода с севера, ни заслуг, ни наград. При иных обстоятельствах они едва ли сошлись бы. Брендетта, поди, и стоять подле Нарциссы не стала бы.
– А ты откуда? – решилась спросить я.
– Андрия. Это на западе Империи.
Карта всё ещё оставалась предметом насущным, исполненным неведомой прежде актуальности. Тем более что накануне в процессе осмотра покоев я не обнаружила ни книг, печатных или рукописных, ни подобия книжного шкафа. Впрочем, могло статься, что чтение здесь вовсе не в чести.
Галерея, длинная, открытая несмелым утренним лучам солнца, соединяла храм с другими дворцовыми корпусами. Здесь нашу разномастную компанию, ведомую Брендеттой, шествующей впереди с независимым важным видом, ожидали рыцари. Мужчины раскланялись, девушки кивнули в знак приветствия. Ну хорошо хоть тут изображать реверанс не требовалось. Каждый рыцарь встал рядом со своей подопечной и прерванное было движение возобновилось. Мы с Тисоном так легко, непринуждённо оказались в конце процессии, что я уже не удивилась.
– Доброго утра, фрайнэ Асфоделия, – поздоровался Тисон, не глядя на меня. – Как ваше здоровье?
– Доброго, – отозвалась я. – Чувствую себя лучше, спасибо. А вы?
– Хорошо, – рыцарь помолчал чуть и добавил: – Сколь полагаю, вы не пригласили целителя?
– Я говорила, само заживёт. В детстве я и похуже коленки разбивала и ничего, как видите… – внезапно я осеклась.
Я разбивала, да.
А Асфоделия? Благовоспитанные маленькие леди не бегают и где ни попадя не лазают.
– Вижу, – согласился Тисон, то ли не заметив, как я умолкла вдруг, то ли не придав обрыву реплики значения.
Я помяла край длинного, аж до пола, рукава платья, наблюдая за Жизель перед нами, с какой совершенной осанкой она идёт, какие изящные, выверенные шаги делает, как держит руки. Масса мелких, неважных на первых взгляд деталей, тысяча мелочей, из которых складывался пресловутый образ благородной леди, и чем дольше я следила за Жизель, за другими избранными, тем отчётливее видела, сколь я на них не похожа. Я ясно ощущала, что не держу спину как должно, что мало-помалу начинаю чуть-чуть сутулится, словно тело Асфоделии на некоем инстинктивном уровне перенимало привычки и недостатки новой хозяйки.
Я ходила иначе – почему-то на фоне трёх девушек, плывущих грациозными лебёдушками, это стало особенно заметно.
Я по привычке пыталась что-то теребить.
Мне мешались дурацкие эти рукава, коих не было на вчерашней ночнушке, длинная, путающаяся под ногами юбка и шлейф, короткий, но в наличии таки имеющийся.
И мне, чёрт возьми, хотелось кофе!
Крепкого чёрного кофе с двумя ложками сахара и молоком, как я любила.
Но в престранном этом мире наверняка нет кофе! А если и есть, то точно не в Империи.
Внутренним убранством храм отличался от знакомых мне церквей куда меньше, чем можно ожидать. Просторный прямоугольный зал озарён множеством горящих свечей в круглых подставках, по обе стороны от центрального прохода тянулись рядами длинные деревянные скамейки. Стены, каменные, серые, рассечены узкими окнами, в прохладном воздухе витал слабый аромат благовоний. Народу полно, я впервые увидела столько местных сразу, мужчин и женщин, молодых и пожилых. Кто-то одет скромнее, кто-то более роскошно, но понятно, что все эти люди – придворные, обитатели дворца, о котором я по-прежнему знала до обидного мало.
Как можно владеть хоть чем-то без полезной информации?
Тисон аккуратно подхватил меня под локоток, помогая лавировать среди толпящихся в проходе людей и увлекая уверенно вперёд. Я отметила, как Брендетта заняла одну из передних скамеек, держась со своим рыцарем так, будто его тут вообще не было. Мы прошли мимо и остановились возле первого ряда. Тисон жестом указал на деревянное сидение, и я послушно присела. Повертела головой в попытке понять, не нужно ли подвинуться дальше, давая место другим, и вздрогнула, увидев слева от себя императора.
Сегодня Его императорское величество… как его звать-то? Стефанио вроде?.. был без короны и оттого казался обычным человеком, простым смертным, ничем не отличавшимся от других людей, заполнявших зал. На меня не взглянул, и двигаться дальше не собирался, впрочем, судя по попадавшим в поле моего зрения коленям, двигаться один леший некуда, всё занято.