Орден Рассвета предпочитал недвижимость за городом, где воздух чище и нет императора под боком. За рассветниками числился главный храм где-то на юге и около дюжины подразделений поменьше, рассыпанных по всей Империи. Впрочем, Закат не отставал и норовил открыть пусть и маленькое, но всё же отделение в каждом мало-мальски крупном городе. Рыцари и маги не враждовали, по крайней мере, явно, но друг друга недолюбливали и периодически грызлись из-за места подле трона, влияния на умы народа и несения просветления в массы.
Рыцари, как положено воинствующему ордену, стояли на страже веры и богов и за компанию по необходимости обеспечивали силовую поддержку императору.
Маги радовали такими чудесами волшебного прогресса как огнёвки и воздушные суда и намекали, что за магией будущее.
Император, будучи человеком разумным, держал при себе представителей обоих коалиций и следил, дабы полезная для развития конкуренция не перешла в ярое кровопролитное соперничество.
О последнем нюансе Кили поведала с гордостью, словно о достижении не кого-то далёкого и недоступного, но близкого и родного. В целом, со слов служанки портрет Стефанио складывался вполне положительный, во всяком случае, для человека его статуса, и почти идеальную картину портила только гибель трёх жён. А что, храм посещал регулярно, не курил, пил умеренно, матом не ругался, бездумных законов не продвигал, о народном благе не забывал, на рожон не лез и все вопросы старался прежде разрешить мирным путём.
Похвальное качество.
И ещё Его императорское величество хорош собой, разве фрайнэ не убедилась в том лично?
Убедилась. Ничего так мужик, симпатичный. Но решать не мне, даже если бы я влюбилась в него с первого взгляда, то один леший мои чувства ни на что не повлияли бы.
– Его императорское величество прекрасный танцор, наездник и охотник и до сих пор участвует в рыцарских турнирах, – добавила Кили, пока мы бродили взад-вперёд по узким затенённым аллеям.
Погода не задалась, небо с утра затянуто белёсой мглистой пеленой и с реки дул холодный пронизывающий ветер, заставляющий плотнее кутаться в плащ. Тем не менее я упрямо продолжала прогулку, больше похожую на выход заключённых в тюремный двор. В конец концов, неизвестно, когда выпустят в следующий раз. Кили шла рядом, нахваливая Стефанио с упорством профессиональной свахи, Тисон по-прежнему держался позади, как никогда похожий на телохранителя, чьё место одновременно и подле клиента, и будто бы вне его мира, в тени. Прочие желающие подышать свежим воздухом сбежали к теплу каминов ещё минут пятнадцать назад и набережная опустела. По-моему, даже Жизель, терпеливо участвовавшую в бросании мяча вместе с ещё дюжиной молодых людей обоего пола, не хватило надолго.
Придерживая капюшон, что норовил слететь стараниями ветра, я в который раз оглянулась на рыцаря.
Ноль внимания на меня.
Я отвернулась.
Может, дело вовсе не во мне. Я по наивности воображаю, будто здешний мир крутится вокруг Асфоделии, но, говоря откровенно, это иллюзия человека, попавшего в новые, непривычные условия, не более. Придворным я любопытна, однако они не думают обо мне постоянно и Тисон тоже не должен. С какой стати? Сколько я тут уже? Три дня, четыре? Без году неделю, короче… И вообще, он мой охранник, а я не героиня дурацкого романа, где все встречные мужики падают к её ногам и сами в штабеля укладываются…
– Ветер крепчает, – наконец сменила тему Кили. – Не желает ли фрайнэ вернуться во дворец?
– Да, конечно, – кивнула я рассеянно.
Хоть и не хотелось, но делать нечего, не бродить же на ветру, пока силой обратно не затащат.
– Надо выбрать платье для встречи послов, да и готовиться пора…
– Угу… кстати, что там за посольство такое, что к нему девиц, от дипломатии далёких, выпихивают?
– Ох, фрайнэ, разве ж вам не сказали?
– Нет.
– Ко двору прибывает новый посол Вайленского королевства.
А карту раздобыть ещё не удалось. Или плюнуть на предосторожности и велеть принести? Не откажут же благородной фрайнэ в удовлетворении маленьких женских капризов?
– Старый вышел на пенсию?
– Говорят, она пожелала вернуться в родные края, дабы уделить должное внимание вопросам… деторождения.
– Она? – удивилась я.
Судя по отношению к одарённым женщинам, сложно представить, что в этом мире прекрасный пол независимо от наличия магии допускали до высоких должностей и уж тем более отправляли послами в другие государства.
– В Вайленсии матриархат, фрайнэ, – голос Кили вдруг упал до еле слышного трагического шёпота. – У них нет ни императора, ни короля, ни иного правителя-мужчины, только королева. Они отвергают веру в Благодатных, но поклоняются одной богине, у которой… у которой несколько мужей… и сами берут в супруги не одного мужа, а многих.
Сюрприз.
И прелюбопытный, надо сказать.
– То есть патриархальная Империя дружит с матриархальным государством? – уточнила я.
– Вайленсия сильна, фрайнэ, нынче не всякий осмелится выступить против неё, оттого Его императорское величество желают хранить мир меж нашими землями благодатными и ними… особенно пред угрозой Хар-Асана.
Опять Хар-Асан.
– Неужели он настолько… страшен? – попыталась я добыть ещё немного информации.
– Истинно так! – воскликнула Кили с пылом суеверным, исполненным скорее ужаса перед туманным неведомым, чем страха перед кем-то конкретным. – Он враг всему миру людскому и потому нельзя допустить, чтобы власть его простёрлась над благословенной Империей.
Ясно. Загадочный Хар-Асан, что бы он там собой ни представлял, пугал имперцев сильнее, нежели многомужество.
– Посол приедет с супругами? – похоже, больше о Хар-Асане выяснить не удастся.
По крайней мере, не у горничной.
– Не знаю, фрайнэ. Прежняя была только со спутницами, а о её мужьях мне ничего не известно.
Перестав мучить Кили вопросами, ответить на которые она вряд ли могла, я в сотый раз оглянулась на Тисона. Тот перехватил мой взгляд и мгновенно отвернулся, притворяясь, будто вид на тёмные, подёрнутые рябью воды реки занимает его куда как больше.
Я тоже отвернулась, и мы неспешно направились обратно во дворец.
* * *
Посла Вайленсии принимали в том же тронном зале, что и дев жребия. Людей для знакомства с представителями дружественной державы собралось побольше, чем для лицезрения кандидаток в императорские невесты, свободное пространство по обеим сторонам ковровой дорожки заняли двумя плотными рядами толкающихся придворных. Стефанио восседал на троне, советники держались группой возле возвышения. Избранным разрешили встать напротив монарших приближённых, то ли подчёркивая особый статус претенденток, то ли дабы на виду были и в толпе не терялись. Рыцари, как обычно, бесшумными, безмолвными тенями сзади. Наконец объявили Девику Риа, эмиссара Вайленского королевства, и шепотки стихли разом, истаяли, уступив место выжидающей тишине.
В процессе сборов я так и этак представляла посла, пытаясь угадать, как может выглядеть жительница матриархального государства. Воображение почему-то упорно рисовало или суровую железную леди, немолодую, не слишком привлекательную и привыкшую командовать, или мускулистую валькирию в бронелифчике, прекрасную и опасную. Однако, вопреки стереотипным моим фантазиям, порог зала переступила высокая женщина, действительно уже не юная, но по-прежнему красивая той уверенной в себе, зрелой красотой, что появлялась лишь с годами, опытом и правильным принятием себя самое и мира вокруг. Густые чёрные волосы острижены по плечи и свободно распущены, длинное синее платье идеально облегало стройную фигуру, спокойный взор карих глаз направлен на императора, словно в зале больше никого нет и никто не таращится на неё с жадным любопытством. В чертах её лица угадывалось нечто экзотичное, притягивающее взгляд независимо от пола, хотя в целом тип внешности казался европеоидным без каких-либо явных примесей крови другой нации.