Странно всё-таки и впрямь чувствовать себя незваным гостем в своей голове. Я была там, в моём мире, в моём теле, пусть частично, пусть не как раньше, но была и одновременно осознавала с пугающей ясностью, что я лишь тень, чужой голос в голове, принадлежащей кому-то другому. Я ни на что не могла повлиять, ничего не могла сделать, только вести наполовину мысленный диалог с Асфоделией, смотреть на родной мир её глазами, слушать его её ушами.
Я – и больше не я.
Моё тело – и разум, душа Асфоделии.
То ли Голлум, то ли Смергл.
Со стороны гардеробной донёсся стук и я, приподнявшись, увидела выбивающийся из-под двери свет.
Эветьен ещё не ушёл!
Выползла торопливо из-под руки Тисона, слезла с кровати со стороны Эветьена и бросилась в гардеробную. Эветьен стоял перед большим зеркалом и застёгивал пуговицы у воротничка на рубашке. Надо же, есть таки в Империи мужские сорочки без шнуровок!
– Алия? – мужчина с удивлением посмотрел на меня через зеркало, затем обернулся, и во взгляде появилось беспокойство.
– Я тебя не отвлекаю? – спросила я на всякий случай.
– От чего?
– От процесса сборов, – я поплотнее прикрыла дверь. – Мне только что приснился очень странный сон… точнее, это был не сон, а взаправду. Прошлой ночью мне тоже снилось что-то похожее, но не совсем. Там и впрямь было как во сне, а теперь, я уверена, всё было по-настоящему.
Я постаралась как можно подробнее пересказать увиденное и диалог с Асфоделией. Эветьен выслушал меня внимательно, задал несколько уточняющих вопросов и задумался. Да так надолго, что я насторожилась, всматриваясь в его мрачное лицо.
– Что? Думаешь, я схожу с ума? Или меня слишком сильно приложило тем энергетическим шаром?
Вместо ответа Эветьен взял меня за руку и повёл. Сначала в спальню, затем в коридор, а там мы спустились на первый этаж и зашли в библиотеку. Эветьен зажёг сферу, озарившую небольшое помещение, сплошь заставленное книжными шкафами, отпустил меня и приблизился к письменному столу перед окном с задёрнутыми портьерами. Извлёк откуда-то маленький ключ, вставил в замочную скважину одного из ящиков. Повернул, открыл и достал деревянную резную шкатулку, к коей прилагался свой ключик. Я подошла к столу, наблюдая за манипуляциями жениха в духе в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла, а с ней и смерть Кощеева припрятана. Наконец крышка поднялась, и Эветьен выложил на столешницу лист с моим кривоватым изображением жезла Асфоделии и вторую шкатулку, меньшего размера и металлическую. К счастью, без замка с ключом.
В металлической лежал осколок. Тот самый, что я нашла в наших дворцовых покоях.
– Для равномерного распределения энергии и сохранения баланса каждый жезл снабжается уравновешивающими друг друга полюсами – небольшими сферами, закрепляемыми на обоих его концах. Ныне изготавливают их из полудрагоценных камней, – Эветьен взял со стола остро заточенный грифель и аккуратно подрисовал моей версии полукруг в нижней части. – Стеклянные сферы использовались раньше, но на этой части континента так и не получили широкого распространения по многим причинам и со временем перешли в категорию редкостей.
Я посмотрела на осколок, на своё художество, отличавшееся разительно от чёткого, подробного рисунка Асфоделии, и снова на осколок.
В воспоминании Асфоделии жезл стоял на низком пуфике, прислонённый к стене, и ни она, ни я не опустили взгляд ниже рун на древке. Потому шар в оголовье я запомнила хорошо, а вот в нижней части…
В отличие от моей версии, на рисунке Асфоделии он был, это-то в моей памяти отложилось.
– Сейчас жезл со стеклянными полюсами не сыскать ни днём, ни ночью. Трудно представить, чтобы подобный артефакт появился где-то здесь, у юной фрайнэ… даже на островах.
И шар в оголовье я описала как просто матовый, с бледно-голубым огоньком.
– Это его часть? – указала я пальцем на осколок. – Сферы… полюса с нижнего конца жезла?
– Скорее всего.
– Они должны быть разного цвета?
– Да.
– Выходит, он разбился? Нижний полюс?
– Вероятно. Повреждённые артефакты следует или восстановить как можно скорее, если они подлежат восстановлению, или уничтожить незамедлительно. В зависимости от состояния артефакта на момент повреждения он способен на спонтанные выбросы накопленной силы и зачастую её преобразование…
– Во что?
– Сложно предугадать, – Эветьен отложил грифель и выпрямился. – Пассивные артефакты считаются менее опасными, нежели активные, хотя у активных выброс происходит почти сразу, вычерпывая запас досуха, в то время как пассивные даже будучи повреждёнными способны к дальнейшему накоплению. Можно предположить, что жезл повредился во время прошлого нападения, создав тем самым нить связи между тобой и Асфоделией.
– Почему связь проявилась только сегодня, а не сразу после нападения?
– На всё нужно время. Особенно если речь идёт о разных мирах.
– Пространственно-временной континуум и что там ещё бывает, – я склонилась к металлической шкатулке, разглядывая осколок в попытке представить его частью жезла из воспоминания. – Поэтому от стеклянных сфер отказались – они легко разбивались?
– Не только, – Эветьен рассматривал мой рисунок так и этак, словно надеялся найти ответ в кривых линиях. – Но на самом деле они не столь хрупки, как можно подумать. Нужно приложить усилие и зачастую немалое, чтобы разбить сферу. Этот нюанс заставляет задуматься…
– Что надо было сделать с жезлом, чтобы расколошматить сферу вдребезги, – подхватила я.
– Неизвестно, сколько времени жезл находился у Асфоделии, где она его достала… впрочем, до островов всякое добирается, чего на континенте не бывает…
– Слушай, ты же говорил, что жезл должен быть настроен на владельца, и настройка требует времени. А тут получается, кто-то умный забрал жезл себе и пользуется им преспокойно без предварительной настройки?
– Получается, – согласился Эветьен. – Что тоже странно. Возможно, сфера повредилась раньше, во время ритуала на Сонне… слишком большая нагрузка для артефакта такого класса… но разбилась уже при нападении на тебя…
– Вот вы где, – в библиотеку вошёл Тисон, глянул на нас с любопытством.
– Заметь, под дверью спален не шепчемся, – не преминул ввернуть Эветьен.
– Уж заметил, – Тисон встал рядом со мной, посмотрел на рисунок и осколок.
Я вопросительно покосилась на жениха и заново пересказала всё Тисону: сон, воспоминание и наши теории касательно нападения. Хоть Тисон и мало что понимал в магии, но смысла скрывать от него правду в деталях я не видела. По примеру брата рыцарь задумался, изучая попеременно то рисунок, то единственную улику, покоившуюся на внутренней обивке шкатулки.
– Итак, – попробовала я подытожить результаты мозгового штурма, – настоящая Асфоделия, напуганная слухами, очень не хотела становиться суженой сме… императора, поэтому провела хитрый ритуал и свалила в голубые дали… то есть поменялась телами с… с кем-то. Не знаю, с кем она планироваться махнуться местами и где этот человек жил. Но что-то пошло не так, и обмен совершился… со мной, жительницей другого мира. И тело её, и жезл забрали с места происшествия и перевезли на континент. Там уже очнулась я и меня вместе с жезлом снова повезли, на сей раз в столичную резиденцию Стефанио.
– Привезти жезл во дворец могли только на той же барке, – вставил Тисон. – В тот день воздушным путём с восточного побережья одновременно с нами никто не прибыл, а наземной дорогой было бы дольше. К тому же шла барка на полной скорости, ночью…
И верховому обогнать её было бы затруднительно, а первый якобы несчастный случай настиг меня уже утром следующего дня.
– На борт поднялись мы, экипаж и охрана, – напомнил Эветьен.