– Кто-то из них сопровождал эмиссаров на Сонну? – спросила я.
– Надо проверить. Я беседовал лишь с эмиссарами, ни охрану, ни экипаж стрелы, отправленной на Сонну, не допрашивали. Общую картину составили со слов посланников, и не было нужды в опросе охраны и, тем паче, экипажа, не присутствовавшего при произошедшем.
– Ладно, едем пока дальше. На борту была куча народу, кто-то жезл да пронёс. Артефакт прилетел в столицу и на следующий же день на меня упал кусок свода. Через день откололась ступенька. Вокруг были люди, совсем одна я не была, хотя и не то чтобы прям толпа… Вывод – свидетелей этот гад не боится.
– Или они были ему нужны.
– Зачем?
– Подтвердить, что случай сей и впрямь есть несчастливое стечение обстоятельств, не более.
– Тогда фиговый из тебя свидетель, Эветьен. Ты же первым делом обвинил во всём меня.
– Верно. И не заподозрил никого другого, даже имея возможность проверить след.
– Потому что эхо силы было похожим на меня.
– На силу Асфоделии, – поправил Эветьен. – Если напавший пользовался её жезлом, через ничтожно малый промежуток времени, да к тому же отчего-то принявшим нового владельца сразу, без помех, то накопленная артефактом сила сохранила отпечаток предыдущего хозяина.
Тисон бросил на брата взгляд «я же тебе говорил», но вслух комментировать не стал.
– А потом всё прекратилось, – продолжила я.
– Двор перебрался в Эй-Форийю, – заметил Тисон.
– Он не смог перевезти жезл в загородную резиденцию, а без него он не так крут и всемогущ? Или сам туда не полетел? И даже по возвращению двора в столицу напал он не сразу… а когда таки снизошёл, то как-то грубо, бесцеремонно, словно ему возиться надоело и хотелось покончить поскорее со всем.
– Ты перестала быть одной из дев жребия, готовилась покинуть дворец и переехать в дом Эветьена.
– И в тот день Эветьену как раз потребовалось отлучиться с его императорством…
– Другого шанса могло уже не представиться.
– Благо что по горячим следам идти было некому, а к утру оные следы сто раз остыли бы.
Эветьен покачал головой, слушая, как мы с Тисоном бубним слаженно, развивая идею.
– Вероятно, полюс не выдержал повторной нагрузки, особенно если напавший превысил существенно возможности и свои, и артефакта, – добавил Эветьен. – Либо он не слишком опытен, либо отчаялся. И то и то плохо. Из-за удара образовалась связь с Асфоделией как с бывшей владелицей жезла и… тела. Что тоже нехорошо.
– Асфоделия говорила, что быть беде, если кто-то использует её жезл в качестве оружия против меня.
– Потому что подобная связь непредсказуема. Вы не вернётесь в прежние свои тела, но ты рискуешь остаться в её разуме… в собственной голове в том состоянии, в каком была этой ночью.
– Незваным гостем, голосом в голове?
– Верно. Или связь породит иные побочные эффекты.
И буду я беспомощным вторым «я», тенью самое себя, жалкими воспоминаниями и полезными знаниями о жизни в моём мире, что в романах обычно отводились прошлой владелице тела, в которое удачно попадала героиня.
Признаться, перспектива пугала до ужаса. Быть и не быть одновременно, существовать в своей голове и в своём мире, но оставаться при том всего-навсего приложением, сторонним наблюдателем, по сути, никем и ничем.
– Что надо сделать, дабы избежать этого? – спросил Тисон.
– Разорвать связь, а прежде разыскать жезл и нынешнего его хозяина. Очевидно, что оба остались во дворце, но…
Дворец велик, полон людей, что вельможей со свитами, что дворцовой прислуги, что посетителей, надеющихся добиться аудиенции у правителя. Это не монаршая резиденция, а фактически проходной двор. Охрана на каждом углу не стояла, камер видеонаблюдения ещё не изобрели. Кто мог подслушивать нас тогда в библиотеке?
Кто угодно.
– Через несколько дней оглашение…
– Предлагаешь привести на него Алию и выставить манком? – затею брата Тисон не оценил.
– Это, – Эветьен указал на часть сферы, – лишь осколок, по нему уже ничего и никого не отследишь. Силы ушло немало, поэтому эхо осталось слабое, поскольку быстро развеялось. Добавь к этому отпечаток именно Асфоделии, который даже в случае сохранности эха мог привести не к напавшему, а к Алии. Известно о нём слишком мало, и информация скорее общая, касающаяся многих людей сразу, чтобы на данном этапе вычислить его самостоятельно либо хотя бы сократить список вероятных подозреваемых до приемлемого количества. Обыск всех покоев во дворце, каждого помещения, каждого угла – дело долгое, хлопотное и затратное чрезмерно. Искать следует везде, однако во многие комнаты нас не пустят без специального дозволения, не говоря уже о недовольстве со стороны обитателей этих комнат. На помощь Стефанио в нынешней ситуации рассчитывать не стоит. Но есть шанс, что, оказавшись во дворце, Алия сумеет найти жезл.
– Или привлечёт внимание напавшего, – Тисон повернулся к брату, посмотрел на того неодобрительно.
– Рано или поздно ему придётся себя выдать и лучше сейчас, чем потом. На оглашении будут присутствовать практически все придворные и, как ты заметил, другого шанса ему может уже не представиться. Если только он не предполагает преследовать Алию и вне стен резиденции… что куда затруднительнее. По каким-то причинам он явно не имеет возможности или уходить надолго из дворца, или отлучаться вовсе.
– Значит, всё-таки манок.
– У тебя есть другие идеи? Или подождём и понаблюдаем, как связь продолжит проявлять себя? Она никуда не исчезнет, и Асфоделия со своей стороны не сможет её разорвать.
– Я не хочу, чтобы Алия подвергалась опасности и рисковала там, где этого можно избежать…
– Кто тут в опасности и чем рискует? – на пороге появилась Диана в накинутом поверх ночной сорочки халате, с заплетёнными в косу длинными волосами.
Мужчины умолкли мгновенно, посмотрели мрачно на сестру. Эветьен словно невзначай закрыл металлическую шкатулку и перевернул лист рисунком вниз. Диана улыбнулась невозмутимо, приблизилась к нам.
– Я-то думала, что приеду в столицу, побуду тут какое-то время, дух переведу после суеты и беспокойств Лэндли-Минор. Но нет, с утра пораньше уже шум, крики и беготня по лестницам, в точности как дома.
– Ди, не преувеличивай, – возразил Эветьен и принялся нарочито неспешно складывать всё выложенное обратно в большую шкатулку. – Никто не шумел, не кричал и тем паче не бегал по лестнице.
– Однако вы все здесь и обсуждаете отнюдь не приданое или обустройство нового дома, – на столешницу Диана демонстративно не смотрела, но отчего-то не покидала уверенность, что попытка старшего брата скрыть что-то не ускользнула от её взора. – Эветьен, я смогу гораздо лучше понимать свои обязанности и ситуацию в целом, если буду знать, что у вас происходит. Желательно знать сразу, из ваших уст, а не строить догадки из намёков, оговорок и случайно подмеченных взглядов.
Эветьен покосился на Тисона, убрал деревянную шкатулку в ящик, запер и, взяв Диану под локоток, отвёл к чёрному зеву камина. Я повернулась к Тисону, наблюдавшему настороженно за братом с сестрой.
– Он прав, – прошептала. – Лучше разобраться с этим делом сейчас, чем откладывать на потом. Мне ведь тоже рано или поздно придётся вернуться во дворец, если не на оглашение, то на ещё какое-нибудь мероприятие или вообще в свиту новой жены императора. Стефанио так жаждал меня там увидеть, что, боюсь, потребуются веские причины, дабы отказаться от столь высокой чести.
– В том-то и дело, – Тисон отвернулся от негромко переговаривающихся родственников. – Кем бы ни был напавший, он, подобно нам, может прийти к тому же выводу – так или иначе ты приедешь во дворец. На оглашение, на празднества по случаю венчания Его императорского величества и в любой другой день. Так есть ли резон рисковать на собрании, полном чужих взоров, если возможно выждать более удобного момента, когда подле тебя будет мало людей, а то и вовсе никого?
– Поэтому лучше приехать на оглашение и поискать жезл самой, – повторила я идею жениха. – Авось эта сволочь засуетится и выдаст себя. К тому же жезл повреждён, значит, воспользоваться им у него не получится. Чёрт побери, и кому моя физиономия так не понравилась, что он решил, что от меня проще избавиться, чем объяснить глубину своей антипатии?