Каждый раз первичный генетический анализ показывал, что реципиент не дотягивает до уровня, но алгоритм, заложенный в искин, был неумолим — нейросеть устанавливалась в любом случае. Считалось, что это — последний шанс для реципиента, и его нужно использовать на все сто. И каждый раз повторялась одна и та же ситуация — установленная сеть не могла развернуться, после чего запускался алгоритм оптимизации.
Нейросеть включала работу мозга на форсированном режиме — в результате носитель мог с бешенной скоростью усваивать и обрабатывать информацию. Но если полностью развернутая нейросеть позволяла оптимально загружать мозг, не приводя к перегрузке его отдельные участки, то неразвернутая наоборот, еще больше перегружала его. Пока работал алгоритм оптимизации, часть нагрузки брал на себя искин.
Через определенное количество итераций искин констатировал, что нейросеть достигла предела развертывания и дальнейшие итерации не приведут к полному развертыванию. После этого включался режим сохранения самого искина. Коль невозможно помочь реципиенту — надо сохранить сам искин. Искин начинал сбор и обработку информации из памяти реципиента (таким образом искин «выучил» несколько языков реципиентов), и снова «засыпал», из-за чего на мозг носителя сваливалась вся нагрузка.
За все в жизни надо платить — из-за того, что мозг носителя не был рассчитан на такую интенсивную нагрузку, в нем начинались необратимые изменения, и человек, которому была установлена нейростеть, очень быстро сходил с ума, превращаясь в «овощ».
Каждый раз этот цикл повторялся с пугающей однообразностью. Иногда, благодаря тому что геном очередного носителя был более других близок к «эталонному», количество итераций было больше, что позволяло поднять степень развертывания нейросети, а носителю — прожить немного подольше. Иногда попадались носители с более высоким значением интеллекта, и после отключения режима оптимизации их мозг «изнашивался» медленнее, чем у других, из-за чего и жили они подольше остальных. Но в целом этапы пути были одинаковы: установка сети — циклы оптимизации — предел развертывания сети — отключение искина — и, через какое-то время — смерть носителя.
И вот — очередной «клиент». Первичный анализ генома — и первый успех. Носитель — обладатель генома, максимально близкого к «эталону» — 99,3 %. Впервые ориентировочные оценки давали положительный исход установки нейросети. Не стопроцентная вероятность, но все же… Искин принял решение отклониться от базового алгоритма установки, запустив вначале процесс изучения памяти носителя…
Сашке снился непонятный сон. Появлялись разные изображения, звучал голос. Одна и та же картинка повторялась, пока Сашка мысленно не называл, что на ней показано. Мужчина… Женщина… Разные животные… Дом… Дерево… Река…
Картинки все менялись и менялись. Звуки, напеваемые голосом, были похожи на слова. Слова русского языка, который так давно не слышал Сашка. Эта игра была ему непонятна, но он решил идти на поводу у голоса — авось когда-нибудь это закончится. А потом вдруг из глубин памяти всплыло воспоминание — он смотрит какую-то научно-популярную передачу по телеку, где рассказывают про язык древней Индии — санскрит. Вот жрецы поют свои молитвы. А вот — что-то вещает красивая ведущая индийского телевидения… Вся передача, которую и смотрел-то вполглаза под ужин, снова прошла перед глазами. А потом все погасло и наступило черное «ничто»…
Искин анализировал результаты изучения памяти нового носителя. Вывод был однозначен — носитель является пусть и далеким, но прямым потомком его Создателей, его язык — это сильно искаженный язык Создателей. Таким образом, в действие вступила дополнительная директива — принять максимально возможные меры к спасению носителя, даже ценой собственного существования. Ограничение на количество итераций по оптимизации нейросети было снято — или носителю будет развернута нейросеть, либо он умрет, как и предыдущие носители. Только в этот раз и искин перестанет функционировать — режима сохранения в этот раз не предусмотрено.
Искин запустил первую итерацию развертывания…
Крышка медкапсулы съехала в сторону, и в проеме показалось лицо Кнарпа.
— Ну как, жив? А мы думали, что все, спекся наш компаньон…
— Не дождетесь — пробурчал Сашка, вылезая из капсулы.
— Ты пролежал почти двое суток. Обычно нужно несколько часов… — сказал Кнарп задумавшись и тут же осекся. — Тебе 12 часов привести себя в порядок, и приступаешь к изучению баз. А пока делай что хочешь. Друга своего навести, наверное уже соскучился по тебе. — и громко заржал.