— Погоди, Вико. Жертв будет дохрена и больше. Так не пойдёт.
— А потом и наши ополчатся, списав на смертников из того же Стамбула. И начнётся по новой. Мы-то думали, твой план не настолько…
— Неправильный, — подсказал кто-то.
Тэхён громко рассмеялся. Почти до слёз, похлопал себя по коленям и, протерев уголки глаз, выпрямился.
— Какими хорошими вы стали. С каких пор?… Считайте, что я пошутил. Видели бы свои рожи, господа. Конечно же, мы поступим так, как должно. Гражданских не тронем. Вычистим гнёзда Эльмаза, а потом прикончим и его самого. А уж с мэром мы договоримся.
— Гора с плеч, — захрипели ему в ответ.
— Другое дело!
Тэхён хмыкнул. Мрази. На общем собрании цеплялись за совесть и нравы, вдруг полюбили невинных людей, каких ранее было не жаль. Вполне допускали избрать «смертников» из своих, но проявили несказанное сочувствие к толчее незнакомых людей. Проходясь за их спинами, Тэхён мысленно с охотой вырывал им кишки. Верно, не стоило отметать версию, что некоторые из них напрямую пособничали Стидде, но чудом спаслись. Чонгук предположил, что так могло быть, поскольку прижал он самых главных подозреваемых, что не гарантия полной чистки.
Удовлетворяясь смятением присутствующих, Тэхён больше не обращал на Чимина внимания, и тот замедленно, робко и почти на носочках покинул комнату.
Ни Стидды, ни тех, кто наживался за их счёт. Подвести итог. Навести тотальную чистоту. Вывалять Ватикан в миске с их же дерьмом. На всё про всё - пара-тройка недель, тянуть не следовало. В воображении Тэхён уже смаковал тот триумфальный момент, когда все столкнутся в одном месте и взлетят на воздух.
Но кое-что ему не нравилось. Точащий кишки червь, называемый ревностью. С одной стороны, некая тесная связь, зародившаяся между Чимином и Леоном - доставляла особое чувство безопасности. С другой, Тэхён сердился, будучи не тем, кто её предоставляет. Как он и говорил - запутался, и путаница узлами вязала пальцы, а пальцы перебирали Чонгуку волосы. Устроивший голову ему на колени, тот щёлкнул по носу.
— Что-то не вижу радости, большой босс. Хочешь навалять Леону? Давай убьём его.
— Нет, — отрезал Тэхён. — Он нужен Чимину.
Чонгук поднялся и, взяв Тэхёна за подбородок, яростно прошипел в губы:
— Чимину нужен ты. Но… — он опустил руку к его паху и схватил за член. — Тебе - никто другой, кроме меня. Не пустое заявление?
— Верное, — Тэхён придвинул его большой палец к губе и облизнул. — Очень верное.
Блеск в глазах заменила тьма.
***
Юнги пришёл к неутешительным выводам. Тайный план Ватикана: столкнуть две воюющие стороны и дать им стереть друг друга. Победившему - лавры. Либо же их загонят в угол, как отработавшее рабское поголовье.
Теперь Юнги почти всадник, гонец со свитком гиблых вестей. Он наслышан, что заново сколоченная группировка (пока не семья), ворошит подполье и действует по чьей-то крутой указке. Юнги знал только одного человека, подходящего под описание “конченого ублюдка”.
Наверное, Юнги давно должен был быть у Ринцивилло, но за ним установили слежку, и он не понимал кто конкретно: люди Эльмаза, прознавшие о его воскрешении, или же папские прихвостни. Потому петлять приходилось феерически. Путая следы, он потерял почти полдня. Догадывался, конечно, что убирать его на фоне бунтующего Тэхёна не к спеху, но от осторожности не отходил. Мало ли, кому ещё могла быть неугодна его фигура.
Под вечер плотность толпы на центральной площади уменьшилась практически до нулевой. Ни одного туриста в округе. И если не считать нескольких осмелевших местных, прогуливающихся по периметру, то никого лишнего. А человеку в сутане не страшен и полицейский патруль, дежуривший у сигнальных лент, охвативших изъеденный копотью бетонный скелет бывшей церкви.
Наблюдатели на чёрном «фиате» временно отстали, и Юнги решил, что у него есть немного времени. Он припарковался у ближайшего супермаркета, купил цветы и бросил полный сожаления взгляд на место, где так часто чувствовал себя своим. Оно наверняка подлежит восстановлению, но вернётся ли сюда падре?
Неравнодушные к чужому горю люди возлагали цветы к фонтану, ближе их не подпускали. Склонив голову, Юнги помолился и позже увидел девочку, что сидела на коленях и горячо о чем-то шептала. Если не изменяет память, она приходила на воскресные мессы вместе с матерью и братом. Юнги с волнением посмотрел на её золотистые локоны и, не задавая вопросов, наклонился, осторожно беря за руку. Он всё понял.
— Падре… вы? — она узнала его и вдруг расплакалась.
Он обнял её и, чмокнув в макушку, выдохнул:
— Господь встретил их, Саманта, он милосерден.
— Почему же он не спас их? — глухо пробормотала она. — Почему?!
— Некоторых он хочет видеть намного раньше, дитя моё. Вот и всё.
Утешив ребёнка, Юнги отвёл её к знакомой цветочнице и попросил присмотреть. До Тэхёна рукой подать, но почему-то он тянул и не торопился.
Расстроившись, святой отец просидел в подполье ближайшего бара до наступления ночи и отправился в гости к Тэхёну пешком. Ему едва не снесли башку, когда он заступил в известные владения, и лишь знающий его в лицо товарищ, оповестил: «Свои», дав надежду Юнги не вытаскивать лишний раз оружие. Наверх Юнги предпочёл не подниматься и подослать будить хозяина кого-нибудь, не брезгующего видеть Чонгука. Ясно, что пара не могла быть на разных полюсах. И хотя лично с Чонгуком Юнги не в контрах, а порезы давно простил, видеться с ним лишний раз желанием не горел.
Спустя десять минут, какие падре потратил на поедание абрикосов, лежавших в вазе, Тэхён спустился, подвязывая пояс халата, да так и замер на последней ступени. Паршивая синева, проступающая сеточка вен, блеск испарины на гладком лбу. Признаки торчка, с трудом слезающего с иглы. Пугающие признаки. Юнги ужаснулся и сдержал порыв выругаться, удержался от нотаций. В конце концов, если Тэхён захочет, он и с этим справится.
Опустив приветствия и вступительные речи, они горячо обнялись и, отступив, прошли к кухонной стойке, устроились друг против друга.
— И как оно, рассказывай? Неужели не боишься торчать тут у всех на виду?
— Вернуться и быть паинькой - отличный ход, скажу я тебе. Я типа безобидный малый. Даже прокурор поздравил меня с возвращением из мира мёртвых, — ответил Тэхён и, вздохнув, продолжил: — Ладно, ближе к делу. Запасы у моей новой шайки-лейки скудные. Мне понадобится оружие.
— Не понадобится. Ты должен прекратить эти баталии немедленно, пока нас всех не прижали.
Юнги потратил добрую четверть часа, чтобы донести до Тэхёна суть. Тот постоянно перебивал, прерывался на придурковатый смех, потом заламывал руки и впадал в панику. Юнги стерпел. Им не следовало ввязываться, только лишь отсидеться и дать возможность Ватикану отделить зёрна от плевел и узреть, каким положительным парнем является Вико Ринцивилло. Но тот затеял дать им ответный бой и уже действует.
— Им ничего не стоит с нами покончить. Твои ребята не невидимые.
— Юнги, ты чё? Что с тобой? — Тэхён хлопнул руками по столу, запрокинул голову, хохоча. Посерьёзнел. — Ты откуда такой, с пакетом сведений? Не на них ли работаешь?
Он крутил ребристый нож для хлеба, просверливая его холодным, чрезвычайно обеспокоенным взглядом.
— После аварии никак не отойду, извини, — саркастично ответил Юнги, снимая с себя подозрения, и дал краткую объяснительную, какая Тэхёна не ввергла и в подобие шока.
— Блять… Ну, ещё лучше. Эльмаз пытался тебя убить. А ты не хочешь спонсировать меня пушками? Ты заявился сюда и просишь похоронить мафию, встав раком перед рафинированными ублюдками из блаженной ложи? — как и ожидалось, Тэхён не воспринял предупреждение всерьёз, выпучил глаза. — Ебать я их хотел, вот что.
Угрожать ему тоже дохлый номер. И Юнги добавил нюанс о Хосоке и Чимине. Тэхён перестал кривляться, сглотнул ком в глотке. У него всё ещё есть эта оберегающая слабость. Юнги обрадовался тому, что сможет повидаться с Чимином, а Тэхён в растерянности озирался по сторонам.