Мало-помалу, вдвоём они справились с засушливым летом и осенью, затяжной и сырой зимой, а к весне выдумали долгоиграющую надежду на свободу, фантазируя о том, как подрастут и вернутся домой, пусть ни один из них уже и не помнил, каково там.
Пытались ли их отругать, унизить или разлучить, Тэхён вставал на защиту Чимина скорее, чем успевал об этом подумать. Катись всё пропадом, но им важно было держаться вместе.
Однажды Чимин открылся и рассказал, откуда взялся, хотя до этого вечера молчал и отмахивался. На улице лило, как из ведра, и работы закончили гораздо раньше обычного. Поиграв со старшими в карты, Тэхён вернулся к Чимину, который помогал на кухне. Уже знакомая пожилая кухарка привязалась к ним двоим, точно к внучатам, а потому они спокойно шушукались и могли не переживать, что им попадёт за болтовню.
— Мы с родителями жили в деревне недалеко отсюда. Там много таких, как мы.
— Эмигрантов, ага, — блеснуть знаниями Тэхён обожал.
— Наверное. Не знаю, что стряслось, но поздно ночью пришли люди и забрали меня. Мама так громко кричала, да и папа тоже…
Увидев, что глазёнки друга наполняются слезами, Тэхён придвинулся и приобнял его за плечо. Чимину понадобилось несколько минут, чтобы подтянуть сопли, Тэхён насупился и посоветовал не маслить салат больше обычного, иначе надзиратели, каким предназначалась стряпня, точно устроят им порку. Чимин прыснул, отёр глаза рукавом и притих.
— Уроды, да? — зло вздохнул Тэ, щипая укроп. — Думаю, тебя за родительские долги отняли. Здесь такие истории через раз слышно.
— Пусть так, но почему меня…
Не защитили, не попробовали найти? Тэхён наперёд знал, о чём спросит Чимин. Вот почему не делился раньше: мучился осознанием, что не представляет для родителей ни малейшей ценности, стал валютой откупа и гарантией их спокойствия.
— Ты, по крайней мере, пожил с ними какое-то время, — Тэхён взял луковицу. Если что, причина его слёз будет очевидна. — Я вот своих совсем не помню, ни капельки. Отца вообще. Лицо мамы - смутно.
И пока Тэхён говорил о ней, о женщине, чьими страданиями или заслугами он хлебнул дерьма с самого детства, дрожали его ручонки, раздирающие луковую шелуху. Помимо того, что он влезал под толщу закаменелой статуи, какой-то по-прежнему чувствующей частью он всё ещё отчаянно и по-детски тянулся туда, куда не мог вернуться. У Чимина сжалось сердце.
— Знаешь что, Чимин? — он отвернулся, чтобы украдкой стереть слёзы.
— Что?
— Мы отсюда выберемся, обещаю.
— Конечно, — охотно кивнул тот.
И не думал, что это случится так скоро. Спустя месяц Тэхён шепнул ему, что ходят нехорошие слухи, но для них - обнадёживающие в полной мере. Ферму вот-вот закроют, так как её владелец попал в серьёзную переделку. Какую именно, их не интересовало. Всё, о чём могли думать дети - та лелеемая в мечтах свобода, где им не придётся вставать согласно расписанию и делать тяжёлую работу. В ту минуту они и подумать не могли, что наступят дни, когда апельсиновые кущи покажутся им райскими садами, а изнурительный зной и следовавший душными ночами отдых - блаженством.
Бежать решили исключительно вдвоём, полагаясь на интуицию Тэхёна, подсказавшую, что облаву на контору готовят провернуть в кратчайшие сроки. Над всеми нависло незримое напряжение, точно с неба собирался обрушиться тяжёлый стальной купол. Тэхён отмечал, что вокруг похаживали подозрительные личности, похожие на полицейских, охрана озлоблена, а среди людей назревает недовольство.
Пока Тэхён изучал обстановку и проверял путь к ночному отступлению, Чимин собрал в узелок еды и взял у загрустившей кухарки куски свежеиспеченного миндального пирога, последнего, какой она испекла за жизнь, поскольку погибла в обстреле спустя полтора дня. Но кроха-Чимин не знал, а потому обнимал и желал ей удачи.
Снаружи смеркалось. После заката темнота находила в считанные минуты и поедала всякий свет, до какого могла добраться. Поздний вечер выдался приятным и тёплым, ветер шептался в кронах близких дубов. Не верилось, что всё это останется позади. Не будь тут Тэхёна, Чимин бы не справился в одиночку. Набрав воздуха в грудь, напыжившись, как герой из комиксов перед взлётом, он смело отправился к месту встречи, оглядываясь по пути и представляя, как превращается в незаметную чёрную кошку. Как и ожидалось, стражи порядка ещё кучковались у ворот, курили и переговаривались.
Встретиться обещались за углом склада, у ящиков, служивших вполне хорошим прикрытием для смекалистых подростков. Туда-то патруль из сонных и глуповатых охранников как раз не доходил, но бдительности терять не стоило. На секунду Чимин перепугался, что в укрытии пусто, друга поймали, и план провалился. Слава богу, Тэхён уже поджидал, притаившись и едва не вызвав у Чимина инфаркт резким шорохом в полутьме.
— Всё взял? — тихо спросил он, преисполненный уверенности, что всё получится, раз уж Чимин подоспел вовремя.
— Ага, — кивнул Чимин и сглотнул.
Послышались шаги. Тревожно переглянувшись, мальчишки пригнулись ещё ниже, склонившись до самой земли. Ленивые разговоры двоих знакомых старших прогудели над головами, затем степенно удалялись.
— Встают по местам. Отсчитываем десять секунд, — шёпотом скомандовал Тэхён, и его горячее дыхание обожгло Чимину висок. — И бежим.
То возбуждение, горевшее в глазах, пронизывающее каждую клеточку, запомнилось Чимину, как нечто особенное. В конце концов, беготня и прятки напоминали игру, войнушку или догонялки, но с настоящим крахом в случае проигрыша.
Действуя слаженно и тихо, минуя охрану и передвигаясь по кустарникам в обход декоративного садика, они добежали до сетки, где Тэхён давным-давно подготовил небольшой вырез, через который они и попадали во внешний мир. Никем не обнаруженным его делала преграда из массивных бетонных блоков, оставшихся от недостроенного складского флигеля.
Дело за малым: снять зацепленную проволоку, какая маскировала пробоину до прибытия беглецов. Чимин держал ухо в остро на стрёме, а Тэхён ловко разгибал чуть загнутую проволоку и ругался всякий раз, когда острые кончики залезали под ногти, принося отвратительную боль. Спешка давала о себе знать. И хотя Тэхён не привык поддаваться панике, та уже теплилась глубоко внутри и начинала подползать к солнечному сплетению.
— Готово, мать твою! — прошипел он, ликуя и бесшумно заворачивая непригодный кусок сетки кверху, теперь закрывать её не имело смысла, и Тэхён швырнул все крючки за ограду. — Полезай первым!
Не мешкая, Чимин протиснулся в дыру и оказался на той стороне, оправил развязавшийся узелок. Тэхён было нырнул следом, и вдруг ошалел от безумной волны страха, всколыхнувшей рёбра. Его держали за щиколотку крепкой мужской хваткой.
— Э, куда собрались, малышня? — и тащили назад.
Подавив вопль, Тэхён вцепился в клочья травы, Чимин чудом не закричал, завидев поднявшуюся могучую фигуру, появившуюся словно из ниоткуда. Этот злодей успел подкрасться к ним, сменив прежнюю траекторию обхода и заметив блеснувшую в темноте наклейку на подоле майки Тэхёна (после одной из игр он совсем о ней позабыл). Взяв себя в руки, Чимин зачерпнул горсть камней и, пригнувшись, швырнул противнику в лицо, тот озверело зарычал и сделал то, чего мальчики так боялись: позвал на помощь. Чимин увидел замелькавшие вдали тени и рванул к Тэхёну, царапая спину о торчащие зубья проклятой сетки.
Тэхён и не знал, что такой лёгкий. В мгновение ока он снова очутился на ферме, подвешенный вниз головой, он не сдавался и рьяно колотил обидчика, но удары его сыпались в тугое пузо, всё равно что дробинка о слона. Он видел Чимина, налетевшего на мощное бедро, но того откинули, как приставучего карманного пса. Чимин заскулил, ударившись виском о булыжник, по щеке потекла кровь, однако он пребывал в сознании и попытался подняться, вскинул на Тэхёна заплаканный, но решительный взгляд. Их время замедлилось, оно говорило «Пожалуйста», оно умоляло их закончить начатое и не останавливаться.