Шейх не шевелился, отупело разглядывая узоры на ковре. Его не шибко волновало, что станется с наживкой по имени Сицилия. Услышав знакомое имя, Юнги встряхнулся.
— Я потому и хотел Эсперансу забрать. Тут хрен знает, что творится. Детей насилуют, выворачивают людям кишки, заговоры строят. О, Аллах, я домой хочу… просто домой. Напиться и забыться сном.
Юнги проникся к нему сочувствием. Он бы и сам не прочь свалить, забрав всё ценное с собой. Но какого-то хрена ему посчастливилось родиться принципиальным и верным обещаниям.
…Скованный внезапно полоснувшим по рёбрам страхом, Юнги рассеянно огляделся. Что-то не так. У Эльмаза не было охраны. Ни одного человека. Ни из мафии - как надсмотрщиков, ни из его окружения, как последних преданных.
— Ты один, что ли?
— Один, конечно. Вы перебили всех моих людей.
Тут взгляд пал на маленькую красную точку, замершую на изножье кровати. Юнги не подал вида, что заметил прицел. Медленно направил на Эльмаза пистолет.
— Что? Всё равно прибить меня хочешь? Давай. Только без садизма, в голову сразу.
— Слева снайпер, — одними губами произнёс Юнги, и Эльмаз, шмыгнув, почти повернул голову, но Юнги снова ударил его, добавляя вполголоса: — Ради бога, не пались.
— Какого чёрта так больно бить…?
Сомнений не было: привезти Эльмаза должен именно Юнги. Наблюдателей предостаточно. Знали, что шейх проболтается и выложит всё, как на духу. Если Юнги отойдёт от ожиданий и программы - убрать могут не только их с Эльмазом. И это единственное, что останавливало его от хода конём. Как жаль, что очевидные ответы, маячившие перед глазами, выпадали из поля зрения. Юнги бы сейчас и не спорил с замечанием Хосока о том, что нюх волка потерял былую остроту из-за запаха наживы.
— Если я тебя не привезу, куда полагается, — говорил Юнги шёпотом и связывал ему руки прихваченной верёвкой, — то нас грохнут.
— По-моему, меня и так и эдак убьют.
— Не дрейфь.
— Слушай, Юнги…
Он затянул узел и снова развязал.
— Передай Хосоку, что он лучший танцор из всех, кого я знал. И ещё. Ты католический священник, но отпусти мне грехи, пожалуйста.
— Так и быть - отпускаю, — выдохнул он. — Аминь.
— И ещё. Я несколько обижен. Ты плохо на меня думал. Я бы тебя ни за что не предал, братишка. Ты спас мне жизнь. И раз сейчас требуется моя - делай с ней, что хочешь. Это справедливая цена.
Непонятным и размытым мазком для Юнги оставалась фигура Намджуна, скорее всего, державшегося в группе, курируемой ранее самим Марко. Юнги уповал, что Хосок находится под защитой. Позже ясность приобрела ранее не увязывавшаяся деталь: Намджун явно настраивал Юнги против Эльмаза. Толкал его на встречу, как мог, подозревая о том, что Эльмаз знает о подводных камнях. Разве что, ни Намджун, ни шейх, понятия не имели: самим им предписано остаться именами в титрах чужого фильма.
— О да, отец Мин, нашёл время для сожалений, — покачал головой падре.
— Ты о чём? — спросил на выходе Эльмаз.
— Да так… Ты ведь Намджуна при себе держал не в качестве дорогого сердцу сослуживца?
— Как сослуживцу, я как раз доверял ему, — замялся Эльмаз. — Он сказал, что побудет при мне, чтобы оказывать тебе помощь. Будто бы ты вляпался в передрягу, из которой тебя пора вытащить. Но когда он перебил моих людей… Я даже не знал, как реагировать. Кажется, он один из тех крутых парней, чья жизнь окутана мраком тайны?
— Нет, Эльмаз. Хуже. Кажется, мы все в большой заднице.
Юнги всё думал, с чего так радовался Марко, узнав историю его жизни вдоль и поперёк. Перед тем, как покинуть этот мир, старина Ринцивилло успел позаботиться о потомках, но понятия не имел, как обернётся задумка для остальных. Так или иначе, путь им заказан. На побоище.
Уже в машине Чимин робко поздоровался с шейхом и спросил, что за мина у Юнги, если задержание прошло на удивление гладко. Тот немедля запустил движок и, отъезжая, начал говорить. Выслушав, Чимин содрогнулся. Тревога заполонила его изнутри, как болотная жижа.
========== Глава 23. Искра. ==========
К счастью, Хосок неплохо ориентировался в городе, а потому добрался до центра гораздо быстрее, чем ожидал. Действовал на автомате. Правда, пришлось привыкнуть и к людям. Поначалу он дико стеснялся, думая, что хромает при ходьбе, но чуть позже, когда толпа стала гуще и послышались восхищенные возгласы вслед, а также столь ласкающий слух присвист, он обрёл уверенность в том, что выглядит роскошно. Эсперанса сохранила прежнюю лукавую улыбку и соблазнительный томный взгляд, не изменила себе и в плавной походке. Никакая хромота не могла одержать победу над его волей. Хосок почувствовал, что впитал это от Юнги.
Парик с чёлкой, очки и лёгкий макияж служили приличным дополнением к сокрытию личности, маскировку вполне уместно было бы назвать идеальной. Вряд ли бы он избежал неприятностей, столкнувшись лицом к лицу с теми, кто его ищет, но издалека и мимоходом признать за сногсшибательной красоткой боевого Чон Хосока было трудновато.
Убедившись в отсутствии преследователей, Хосок решил наведаться на старую квартиру Чимина. Внутри давненько не прибирались, и в вазе остались те же уже увядшие и сухие хризантемы, какие Хосок ставил в последние дни своего пребывания. Безо всякой надежды он заглянул в «Полумесяц» и переговорил с несколькими знакомыми девочками, всегда знавшими, что творится вокруг. Бордель не закрыли - и то хорошо. О вернувшемся Ринцивилло девочки тараторили сразу в три голоса, наперебой, как вдохновлённые пичужки. К тому же, явился Тэхён не один, а в сомнительной компании чрезвычайно горячего мужчины. Опустив подробности его визита, путаны перешли к самой значимой части. Чимин тоже был почтительно встречен в добром здравии, но положительным настроем не отличился, скорее предстал угрюмым и озабоченным.
Впоследствии нить повествования привела Хосока к Леону, который ещё не успел отправиться на «коронацию». Тот радушно сообщил, что с появившимся на днях падре ничего серьёзного, кроме перелома. И хотя в груди Хосока всё равно кольнуло, эта новость первая, что довела до счастливых слёз. Он возрадовался настолько, что все остальные напасти попросту меркли. Он так сильно соскучился по ним, что буквально вытолкал Леона из дома и заставил везти туда, где они смогут встретиться.
***
Тем временем Тэхёна обхаживали гости, преподносили дары и поздравления, произносили тосты в его честь и увлекались играми, пищей, музыкой и, конечно, наркотиками разного сорта. Очарованные избавлением от нищеты, они подумали, что час расплаты миновал, и младший Ринцивилло, выполнив обещание, расчистил им дорогу для свершения прежних мерзостей. А мафия снова на пьедестале, удостоена почестей. Простой расклад одних и тех же игральных карт на все века: лишения посменно заменяются удовольствиями.
Сидя в кресле уединенного от общего помещения уголка, романтически затенённом бархатной шторой, Тэхён неспешно потягивал вино. Следовало признать, что в этот блестящий праздничный вечер Вико Ринцивилло любили по-настоящему. Людишки, так долго перемывавшие ему кости, скалившиеся за глаза и судачившие о позорном разрешении судебного процесса в Палермо, едва ли не падали в ноги. Пожалуй, ещё немного и он бы сдался перед очарованием взяться за будущее острова, посчитав, что начать заново, уповая на веру в лучшее - весьма вероятно, а прощение эти уроды могут и заслужить.
Марко бы наверняка пошёл по благоприятному пути, дав несчастным второй шанс и посоветовав не проецировать личные обиды на испорченных, но всё же живых. Но вот мило улыбнётся Чонгук, напоминая о пытках, вот попадётся на глаза намазанная маслом шлюха и пристающий к ней брюхатый усач, в одном укромном местечке передадутся из рук в руки веселящие шарики, а в другом станется приторная сцена взаимного лизоблюдства. И Тэхён, скривив рот, пресекает фантазии на корню. С набором безвозвратно утерянных персонажей ничего в меру идеального не создать. Всё равно, что добавить к хорошему торту просроченные сливки. Не бывать и условий равенства и братства. Не бывать крепкой семьи, когда сам её почти не видел. Бредни и чушь.
Чонгук прав. Признаваться в этом неприятно, но Тэхёну не так страшно проиграть в битве убеждений, как скатиться к выбору иного пути, искать который он даже не намеревался. Просто покончить со всем побыстрее и исчезнуть, как оговорено.