Выбрать главу

И поскольку я - обреченная слабачка, этот мелодичный звук доносится прямо до моего сердца и вызывает тайную улыбку на моем лице.

За час до полудня Эдуардо отправляется домой, оставляя меня с сильной головной болью, болью в шее и ногах. Я ненавижу дни, когда мне приходится балансировать на голове с книгами на высоченных каблуках, но даже я должна признать, что теперь я профи на каблуках, способная ходить на них лучше, чем большинство моделей на подиуме.

Эдуардо был потрясен, когда мы впервые встретились месяц или около того назад, и даже не постеснялся сообщить мне, что большинство его пятилетних клиентов более талантливы в походке и столовом этикете, чем я. После трех еженедельных уроков, посвященных ожиданиям богатых людей, мне нравится думать, что я теперь его звездный ученик. Он никогда в этом не признается, но я знаю, что нравлюсь ему... пока мой позвоночник прямой.

Моника заходит как раз в тот момент, когда я собираюсь подняться наверх, чтобы принять столь необходимую мне успокаивающую ванну. К сожалению, она не ушла. И у нее все еще есть отвратительная привычка входить сюда без стука, словно она здесь хозяйка. Понятия не имею, как Ашер может это терпеть, но кроме нашего давнего разговора о том, что пока не стоит ее увольнять, я так и не услышала от него никаких комментариев по этому поводу.

— Приготовься. Через час ты уедешь с Ашером на благотворительный вечер, — говорит она и направляется к двери, не попрощавшись.

Я хмурюсь. Ашер ушел с чемоданом несколько часов назад. Он должен был лететь в Дубай. За последний месяц Ашер побывал в Лос-Анджелесе, Гонконге, Лондоне, на Багамах и вот теперь в Дубае. Ну, думаю, нет, ведь мы направляемся на благотворительный вечер.

— Подожди! — кричу я, когда рука Моники нащупывает дверную ручку.

Она приостанавливается, но не оборачивается, что заставляет меня задуматься, не переняла ли она это от Ашера.

Я хмуро смотрю ей в спину.

— Что за благотворительный вечер?

— Матч по поло, — банально отвечает она.

Затем она уходит, к моему удовольствию. Она все еще мне не нравится, в основном потому, что она всегда так груба со мной. Хотелось бы сказать, что обычно я обхожу ее стороной, но обычно я грублю ей в ответ. Ничего не могу с собой поделать.

Это все равно что смотреть «Милашку Бу-Бу». Я знаю, что это смешно, но я не могу не обращать на это внимание, когда это показывают, так же как не могу не дать Монике попробовать ее собственное лекарство, когда она рядом. Я играю с огнем с человеком, который способен поджечь спичку от моей новой безбедной жизни, но у меня не хватает силы воли, чтобы остановить себя.

И эта моя новая жизнь определенно уютная.

Мне здесь очень нравится.

Я быстро узнала, что Ашеру приходится много работать с подразделением недвижимости своей компании, поэтому он постоянно путешествует и встречается с иностранными высокопоставленными лицами и магнатами недвижимости. Его интерес к недвижимости имеет смысл, поскольку он сдержал свое слово и волшебным образом избавил меня от железного договора аренды.

Я даже получила полное возмещение, которое чудесным образом включало в себя деньги за тот месяц, что я фактически прожила в Вейзерли-Холл. Я не думала, что он сможет это сделать, потому что мое жилье оплачивалось из пакета финансовой помощи, а в договоре аренды был пункт о невозврате денег, но он сделал невозможное. В подтверждение этому на моем банковском счету лежат двадцать три тысячи долларов финансовой помощи.

Эти деньги означают, что мне больше никогда не придется работать в кофейне, где постоянно тусуются Минка и ее друзья, так что я уволилась навсегда. До чека я была просто в неоплачиваемом отпуске, но теперь я никогда не вернусь. И меня это устраивает на тысячу процентов. Жизнь безработного означает, что у меня гораздо больше времени, чтобы наслаждаться молодостью, и даже курсовая работа, которую я по-прежнему выполняю дома, не заполняется.

Оказывается, мне не нужно беспокоиться о том, что мне будет скучно, потому что Эйми, Томми и Эдуардо постоянно приходят ко мне. Ксавье даже стал моим другом. Теперь у меня целых четыре друга! Это больше, чем у меня было за долгое время.

Так что я очень горжусь собой.

Стоя в шкафу, я подумываю обратиться к Томми за помощью в выборе одежды, но не хочу беспокоить его в выходной день. Если я попрошу Эйми, она просто скажет мне надеть самое облегающее и короткое платье, которое я смогу найти.

Мы с Эйми все еще встречаемся несколько раз в неделю, в основном в пентхаусе, и всякий раз, когда она видит меня, она визжит по поводу моего наряда и спрашивает, почему я не одеваюсь, чтобы соблазнить Ашера. Я обычно игнорирую ее, потому что, хотя Ашер безумно привлекателен и я часто думаю, каково это - пойти с ним до конца, я не хочу разрушать нашу предварительную дружбу - да, мы действительно друзья.

Я думаю.

Вроде того.

Так, может, это значит, что у меня четыре с половиной друга?

Я принимаю душ, сушу волосы феном и наношу легкий макияж. Благодаря урокам Эдуардо я знаю, что в нью-йоркские зимы, даже в самом конце зимы, в поло играют в основном на крытой арене.

Поэтому я выбираю белое приталенное платье и модное светло-серое пальто, чтобы надеть его поверх. Дополняю наряд розовым ожерельем и нюдовыми "Лабутенами". Отступив назад, я смотрю на свое отражение в зеркале. Томми и Эдуардо гордились бы мной.

А потом я жду, понимая, что у меня есть еще пятнадцать минут, прежде чем мне нужно будет уйти. Я достаю папку с анкетами месячной давности, беспокоясь о том, что мне придется узнать об Ашере к сегодняшнему вечеру. Я уже выучила наизусть все свои флеш-карты, но все равно нервничаю.

В конце концов, это будет первый раз за долгое время, когда мы идем куда-то вместе. Кроме того, мы впервые предстанем перед его коллегами после того, как объявили о нашей помолвке... в которую с каждым днем становится все меньше и меньше верится.

Я бегло просматриваю папку, все кажется знакомым, пока не натыкаюсь на бугорок в одном из карманов папки. Раньше я этого не замечала, но теперь на материале скоросшивателя появились линии, вдавленные в него от долгого растягивания сложенного листа бумаги.

Я достаю его и читаю. Это рабочий лист с упражнениями для приучения ненастоящих пар к интимной близости на публике. По моим предположениям, Моника сложила бумагу и спрятала ее здесь, прежде чем отдать нам папки. Она явно не хочет, чтобы мы прикасались друг к другу, не говоря уже о поцелуях, как предполагает это упражнение.

Я все еще смотрю на бумагу, когда входит Ашер.

— Что это? — спрашивает он.

Я изучаю его. Он уже одет для матча: белые приталенные брюки, белая рубашка и темно-синий спортивный блейзер. Из кармана пиджака торчит белый карманный квадрат. Непринужденный наряд из поло не сочетается с напряженным выражением его лица.

Я кладу папку на кровать и осторожно подхожу к нему.

— Что случилось?

Он колеблется, словно раздумывая, говорить мне или нет, и только потом говорит: