- Вот, возьми, - нянечка вошла. Она вернулась в комнату с платком в руке. В Храм нельзя заходить с непокрытой головой.
- Спасибо Вам большое! Вы такая тёплая, и голос у Вас тёплый...- Ашната подошла к женщине и обняла её за плечи, уткнувшись в её теплое плечо.
- Рядом с тобой, такой красивой и воздушной девочкой, невозможно не быть теплой, - широкая улыбка добродушного человека, заставила Ашнату рассмеяться. Более детской, лучезарной улыбки на зрелом, можно сказать, стареющем лице, она еще не видела.
- Я пошла. Пожелайте мне удачи!
- Держу за тебя свои пухлые кулачки, - снова улыбнулась женщина и сжала ладони в кулачки.
- Кулачки не нужно. Просто перекрестите меня, - Ашната серьезным взглядом окинула комнату. Сколько было пережито в этих стенах и хорошего и плохого. Все, что было с ней, сделало её такой, какой сейчас, она идёт в Храм. Чего было в ней больше: хорошего, или плохого, она не знала, но это была она настоящая.
Идя по зеленой аллее, она слушала, как тоненько щебечут птицы. Трясогузки бегали наперегонки с воробьями и голубями за крошками хлеба. Маленькая девочка лет пяти крошила хлебушек и кормила им пернатых, а сидящая на скамеечке мама одобрительно улыбалась. Умилительная картинка. Пожилые люди играли в шахматы, громко жестикулируя. Явно, кому-то очень хотелось объявить долгожданный «шах», а другому не хотелось сдаваться. Молодая беременная женщина медленным шагом прогуливалась с собакой. Держась одной рукой за живот, другой она держала каталог детской одежды. «Дорога к Храму такая светлая и тёплая. И правда, сегодня день ласков со мной», - подумала Ашната. Через несколько минут она уже стояла перед невысокой церковью. Солнце озорно играло на золотых куполах. Казалось, что зайчики, отбрасываемые повсюду, оживают на дорожках, притягивая взгляды пешеходов. Красота всегда завораживает. Она бывала в детстве в церкви. Почему-то ей запомнилась их маленькая местная церквушка очень хорошо. Ашнате нравилось сидеть на скамеёчке и наблюдать за тем, как служители поют красивыми басами на церковно-славянском языке. А когда к ним присоединялись совершенно неземные, ангельские, тонкие женские голоса, Ашната всегда вставала, поднимая головку наверх, ведь голоса доносились именно сверху. Маленькой, она еще не знала, что это церковный хор поёт на богослужении. Ей нравилось представлять, что голоса эти исходят откуда-то сверху, но не принадлежат простым девушкам, служительницам Храма.
«Встреча с собой, уже взрослой и пережившей немало историй, должна произойти именно в Храме. Там, как нигде больше, тебе обрадуются. Даже, если твои истории не праведны»,- так думала Ашната, и от одной мысли об этом, ей становилось легче. Она решила, что никому не расскажет об этой встрече, даже Анне. Нянечка знает, но она и была причастна к этому. И потом, Ашната точно знала, что женщина не будет донимать её расспросами. Расскажет ей, только если сама захочет.
Снова эти пустые, бесконечно длинные больничные коридоры. Но даже они не могли испортить то настроение, которое царило в душе белокурой красавицы. Девушка шла, не обращая внимания на искусственные цветы, летающих мух и запах мочи. Теперь она была надежно защищена изнутри, ничто внешнеё не могло нарушить той гармонии, с которой сегодня она встретила этот день.
- Дорогая моя, как ты? - Ашната бросилась к подруге. Взяла её слабую руку поднесла к щеке и поцеловала.
- Твоя дорогая такой же хиляк, как и несколько дней назад. Только вот кушать приходится чаще. Меня заставляют. Ты оставила очень много продуктов.
- Ешь, твои силы быстреё восстановятся.
- Не тешай себя надеждами.
- Ты хотела сказать «не тешь» себя надеждами, - рассмеялась Ашната. - Но я действительно, верю, что ты поправишься и тешу себя надеждой! Завтра же пойду в деканат. Хочу, чтобы тебя перевели в другую больницу.
- Не всё ли равно где отмучиться?
- Глупости не говори! Лучше посмотри. Я принесла тебе книги.
- Приятно пахнут, - раскрыв посередине толстую книгу, она поднесла её к лицу. Помню- помню, ты всегда так делаешь, когда покупаешь новую книгу. Первым делом ты её нюхаешь. Дай-ка и я попробую разобрать, что тебе так нравится в этих книженциях.
- Ну вот ты смеёшься. Для меня это самая крепкая надежда, которую мне даришь ты, а не которой я себя «тешаю», - рассмеявшись еще раз, над неправильно произнесенным Анной словом, она достала кефир и творожки.
- Ты хочешь меня закормить? Зачем это все?
- Да, хочу чтобы моя хрупкая подруга превратилась в толстого бегемота, - шутя ответила Ашната и легонько ущипнула подружку за руку.
- Всё шуточки. А, если серьёзно, ты, ведь понимаешь, что это все бессмысленно, - Анна опустила глаза и начала перебирать пальцами несвежую простыню.