Ашната не могла продолжать читать дальше. Ей было больно. Что-то сильно жгло в груди. « Как она могла отказаться от собственной веры? Какое право она имела?»,- вопросы пульсировали в голове, не давая возможности сосредоточиться на письме. Она сжимала влажными пальцами страницы, загибая уголки. «Предательство! Так нельзя поступать, даже если тебе очень- очень плохо. Отречься от своей веры.... В голове не укладывается»,- Ашната встала и начала ходить по комнате, как тигр по клетке. В ней бушевали эмоции. Негодование, непонимание, неприятие. Сплошные «не» собрались в её голове. Она не могла сделать над собой усилие, сесть и продолжить читать. Она не хотела верить в то, что читает. Сейчас все происходящеё казалось ей глупым сном, иллюзией, ошибочно забредшей на зелёный свет ночника. Но не время было просыпаться. До рассвета еще было далеко.
«...не думай там ничего лишнего. Если я тебе не сказала об этом, то не потому что не доверяю. Мы подруги, но я знала, что ты не поймешь меня. Малышка, я никогда тебя не обманывала. С первого дня, как поселилась в нашей комнате, я была с тобой честна. Мне почему-то сразу захотелось рассказать тебе о себе. Помню, как в первый же вечер выложила тебе всю подноготную (наконец могу и я похвастаться красивыми словами, это я о «подноготной». Говорю же, ты меня многому научила). Ты слушала молча всю дребедень о моей жизни. Да, я готова и сейчас рассказать тебе все с самого начала, но не будем о печальном. Просто знай, что все это правда. Собственная мать выгнала меня из дома. Она поверила не мне, а отчиму, который хотел меня изнасиловать. И это правда! Сейчас я думаю, что она выгнала именно потому, что поверила мне. Женская зависть и ревность сожрали бы её, если б я продолжала с ними жить под одной крышей. Не важно почему, но она променяла меня на мужика. Да, я была плохой дочерью. Они знали, что я больна. Постыдились признать это, и тем более, помочь с лечением. Шантажировали меня тем, что если я пойду в больницу и лягу на лечение, они умрут со стыда и выгонят меня на улицу. Но она выгнала все равно, причину найти не сложно, когда есть цель. Аш, я заразилась СПИДом, работая проституткой. Знаю, что ты догадывалась об этом. Да, я была девочкой по вызову, но никогда не была шлюхой. Не верь тем, кто скажет, что я такая по прироже! Продаваясь, я продолжала мечтать о парне своей мечты. Его я не встретила, но зарабатывала деньги и содержала мать и отчима. Я слабая, поэтому не найдя для себя ничего более подходящего, пошла торговать собой. Платили неплохо, а к тому, что мужчины попадаются разные, я привыкла. Разницы никакой, у них у всех машинка работает одинаково. Настоящий праздник был, когда попадался очередной импотент, который любил просто смотреть на меня. Меньше работы с такими, а платили больше. Главное, что мать была довольна. Знаешь, она была довольна всем, что в доме всегда еда, счета оплачены и на учебу я себе накопила сама. А отчим даже смог купить себе машину.
Жаль, что я совсем не запомнила отца. Только Библия и фотография от него остались. Мать говорила, что я похожа на него и что он не спускал меня с рук, так любил меня. Он умер, когда мне было два годика. Вот так печально. Если бы он был рядом, возможно моя жизнь сложилась бы лучше. Но как ты мне часто повторяла «нет ничего мучительнеё сослагательного наклонения». Долго ты мучила меня своими заумными фразами типа этой, но сейчас они очень кстати. Многое из того, что ты говорила, сейчас я понимаю. Лучше поздно, чем никогда, ведь правда, малышка?
Ну что, светлячок, я заканчиваю своё письмо. Да и ты уже небось устала читать мои каракули. Пишу безграмотно, но ты уж не обижайся. Я очень старалась, даже не всегда понимая этого, взять от тебя все хорошеё. Если мне удалось хотя бы на капельку стать лучше, значит моя жизнь удалась. Спасибо за все, Ашната. Я всегда с тобой. Твоя Анна».
Отбросив письмо в сторону, она вскочила с кровати как ошпаренная. Её разрывали противоречивые чувства, которые искали выход. То ей хотелось вымыть руки, после прочтения письма, то прижать его крепко к себе и поцеловать последние строчки, написанные любимой подругой. Она многого не понимала, но знала, что Анна её друг и осуждать её она не имеёт никакого права. Осуждать? За что? За то, что судьбу несчастной девушки предопределила её мать? За то, что еще будучи подростком, у неё не оказалось выбора? Жизнь часто ставит человека в невыносимые условия, не все сильны духом, чтоб остаться верны своим убеждениям. А что делать тем, чьи убеждения еще не устоялись? Не было времени, чтобы они зародились, утвердились и окрепли. Как быть этим людям? Можно ли осуждать девчонок за грехопадение , идущих на панель? Конечно, все это мерзко и низко. Но еще ужаснеё те обстоятельства, которые вынуждают молодых девушек зарабатывать на жизнь продажей тела. Кому дано право осуждать тех, кто приносит себя в жертву ради того, чтобы накормить больную мать, или оплатить дорогую учебу сына? Нет, вовсе не это так тревожило Ашнату. Анна была права, Ашната давно догадывалась, чем занимается её подруга. Нет, не это вызывало бурю негодования.... Девушка была уязвлена совсем другим. Намного сложнеё объяснить и оправдать другое. Как можно сменить веру? Кто дает такое исключительное право человеку распоряжаться тем, что уготовано Высшим Разумом? В жалком желании оправдать себя, человек придумывает небылицы о праве выбора. Чушь! Человек с темной кожей и узким разрезом глаз рождается индусом, араб мусульманином, светлокожие люди христианами, израильтяне иудеями. Их рождает история с готовой религией. Почему тогда находится тот, кто целенаправленно делает себя изгоем, предавая самое святое, что дано человеку жизнью - Веру. Девушка не могла понять, зачем подруга так поступила, почему она сама себя наказала таким грехом. И вдруг, Ашната замерла, её частое дыхание сменилось тишиной. « В том, что произошло, виновата я. Именно я сбила бедняжку с пути. Читая ей свои конспекты, я подтолкнула её к этому неверному шагу....». Мысли перемешались, казалось, что они превратились в один большой клубок, развязать который у неё просто не было сил. Она очень хотела спать. Свернувшись калачиком на неразобранной постели, она уснула. Несколько раз за ночь она просыпалась. Ей снились кошмары. Она спала как в бреду. Все перемешалось: ей снился он, снилась Анна и её отчим, которого Ашната ни разу не видела. Во сне Ашната все время от кого-то убегала. Боясь споткнуться, она старалась обойти все камни, которые были беспорядочно разбросаны вдоль дороги. Много змей ползало у её ног, мешая бежать быстреё. Ноги, словно гири, тяжело слушались её. Девушке снилось его лицо, она целовала его губы. Пахло алкоголем, но она все равно цеплялась губами за его губы. Вдруг он превратился в крокодила, который шёл по пятам, кусая ей руку. В ужасе, она прыгнула на дерево, крокодил за ней. Бежав, из последних сил, она громко кричала всем, кто проходил мимо, прося о помощи. Но никто её не замечал. Тогда она, увидев велосипедиста, взмолилась о помощи. Он тоже не услышал её, но ей удалось добежать до него и запрыгнуть в крохотную корзинку велосипеда. Во сне такое возможно. Просыпаясь в поту, она пила воду и снова засыпала. Это не был ночной отдых, это была пытка ночью. Вереницей звучали громкие голоса директрисы и ректора, их споры и пересуды. Предательство ощущалось во всем, даже во сне Ашната чувствовала кожей их мерзкие голоса, шипящих змей, обсуждающие Анну.