Боги уважали, берегли и ценили свои Голоса.
«Говорящий с богом или богиней — это особенный человек… он должен быть посвящён в силу и служение своему богу… в моменты призыва он добровольно становится сосудом для своего божества, отдавая свою свободную волю и своё тело в его руки…»
«Датри подсказала тебе ответ».
«Какая сила — такое и посвящение, ведьма…»
«Чем чаще ты обращаешься к ним — тем чаще тебе отвечают…»
Сколько раз я обращалась в своих молитвах к Датри, прося о несбыточном? Сколько раз просила её помочь мне или помочь Джастеру?
И Великая Мать откликалась. Откликалась каждый раз, когда это было действительно важно. И тогда я открывала рот и говорила что-то такое, что остужало гнев Шута, и он соглашался выполнить мою просьбу.
«Жаль, что ты не служишь мне…»
«Я служу Великой Матери…»
Но он никогда, ни разу, не…
В один миг я вдруг вспомнила, как Шут вставал и уходил в лес играть по ночам, когда на небе была полная луна. Как рассказывал мне о Великих Богах и знакомил с их силой на берегу лесного озера. Как пел людям песни про сотворение мира и Божественную Пару. Как смотрел в небо и словно прислушивался к кому-то. Как играл на берегу моря, а мне казалось тогда, что Датри улыбается одинокому музыканту…
Он делал и говорил всё это на моих глазах, но мне и в голову не приходило назвать это служением Матери Мира!
И он никогда не спорил, когда я открывала рот и говорила неожиданные для себя вещи. Он умел слышать голос Датри в моих словах, даже когда я сама подозревала этого.
Великие боги, как много я не понимала! Точнее, не хотела понимать, принимая все его слова и действия как… как сказку, как отговорку, как просто слова, не желая вникать в суть…
'Когда ты понял, что это серьёзно?
— Когда Датри через тебя сказала, что я знаю, что должен делать…'
Он ведь этого не скрывал. Никогда не скрывал, а я… Я не слышала и не видела того, что было у меня прямо под носом.
Судьбы наши связаны иначе…
Вот почему он со мной. Вот почему не прогнал, терпел все мои выходки и согласился помогать во всех делах.
Я — Голос Датри, которой он служит.
Он принял меня, так же как принял Бахиру, только из-за воли Великой Матери.
Ох, глупая ты Янига, глупая…
Мне стало горько, больно и обидно. Слёзы сами потекли по щекам, но под парном этого не видно, да я и не хотела, чтобы это заметили. Я поспешно вытерла глаза кончиками пальцев, чтобы не размазать краску.
Хватит реветь. Я не маленькая девочка, а взрослая ведьма.
«Бери свою жизнь в свои руки и смело иди по своему пути…»
Никогда прежде он не говорил таких слов.
Бери свою жизнь в свои руки… А разве сейчас это не так? Разве моя жизнь не зависит от меня?
«А разве зависит, ведьма?» — тут же услышала я в голове насмешливый голос.
Вопрос прозвучал так явно, что я вздрогнула и посмотрела на Шута. Но Джастер ехал впереди, и, судя по всему, был глубоко погружён в свои мысли. Ему и без меня есть над чем подумать.
Бери жизнь в свои руки… Хмм… А в чьих руках моя жизнь сейчас?
«А кому ты её отдала, ведьма?» — снова спросил ехидный голос, и я опять дёрнула поводья Ласточки от неожиданности. Лошадь фыркнула, Бахира оглянулась, но я покачала головой, давая понять, что всё в порядке и она снова обратила внимание на дорогу. Джастер даже ухом не повёл, настолько глубоко задумался.
А я ехала следом за ним, потрясённо открыв рот от осознания, что и в самом деле вручила Шуту свою жизнь. Точнее, очень хотела это сделать и никак не понимала, почему он отказывается принять меня как…
Как обузу.
Он сам решал, что и как будет делать, сам выбирал себе друзей, сам спорил с правителями и богами, и сам принимал их гнев, не подставляя за себя других. Даже потеряв зрение, он не стал слабее духом. Наоборот, даже нуждаясь в нашей помощи, Джастер оставался… вождём нашего крохотного отряда. В безвыходной ситуации он сумел не только защитить нас с Бахирой, но и победить своего врага. Он знал, куда и зачем идёт, и не сомневался в том, что сможет исполнить задуманное.
А я… Я по-прежнему не хотела решать за себя сама. Я была готова делать, как он скажет, быть ему самозваной сестрой, любовницей, кем угодно, лишь бы быть рядом с ним. За его спиной, под его защитой, с его заботой.
Я пыталась отдать свою жизнь в его руки, но Шут желал видеть рядом с собой…
Нет, не сестру и не мать. Мы с Бахирой играли эти роли лишь потому, что он их выбрал для своего плана. Бахира искренне могла считать его своим «сыном», но сам Джастер видел в ней не мать, а Сновидицу и одну из Лунного Круга. Он принял Бахиру, только подчиняясь воле Датри.
И уж точно он не желал видеть рядом с собой глупую ведьму, которая при каждом шорохе бежит к нему за помощью и защитой, как маленькая девочка к отцу. Да и любовница из меня, положа руку на сердце…
Ашу Сирай мог завести себе целый харем из красавиц куда опытнее и умнее меня, обученных не только любовным утехам, но и танцам, музыке и разным наукам. Машнун-Мают был вождём маджан, спас целый народ, и наверняка покорил сердца многих девушек этого племени. Бахира точно любила его.
Да и без того красавец-музыкант не остался бы без женской ласки, стоило ему взять лютню в руки и улыбнутся.
Но Шуту всё это было не нужно.
«Сын великой Матери открыл своё сердце людям, но не желает открыть его человеческим дочерям…»
Потому что где-то была та, что отвергла его любовь и выбрала другого мужчину. Женщина, которая взяла свою судьбу в свои руки и смело пошла по своему пути.
А он теперь шёл по своему. Исполнять волю Датри.
Каждый из них сделал свой выбор.
А я… Я всё это время так хотела получить Джастера, хотела вручить ему свою жизнь, но даже не думала, что могла дать ему в ответ? Постель? Любовь?
Но он всё это легко мог получить от любой другой женщины, если бы захотел.
«Верь в меня» — вдруг вспомнилось мне. — «Верь в меня, как верила всегда».
«Неужели ты по-прежнему мне не веришь, ведьма?»
«Янига сомневается во мне, ами…»
Ошеломлённая очередным озарением я вновь натянула поводья недовольно фыркнувшей Ласточки и посмотрела на широкую спину Джастера.
Верить. Он просил просто верить в него.
Шут верил мне и Бахире, и он ждал от нас такой же веры.
В неведомой мне Игре, Джастер уже потерял не только свою маску Ашу Сирая, но и зрение, а ведь он только вступил на этот путь.
«Верь в меня…»
Я… я верю тебе, Джастер. Верю, что в твоих руках моя жизнь была бы… в безопасности. Потому что ты себя не пожалеешь, чтобы защитить меня или Бахиру. И простых людей ты тоже будешь защищать от любого зла до последней капли крови.
Но я не хочу, чтобы ты погиб из-за глупой ведьмы, не пожелавшей взять свою жизнь в свои руки! Потому что Бахира… Она верила тебе и верила в себя. Она могла за себя постоять и была готова пожертвовать собой, защищая меня и своего названного «сына». Её жизнь была в её руках.
Но как мне поверить в себя?
Как взять свою жизнь в свои руки? Ведь не от умения владеть оружием это зависит…
Ответов на эти вопросы я не знала.
Солнце перевалило за полдень, когда Джастер решил сделать привал. Ещё немного и я сама попросила бы его об этом, так как живот все громче напоминал о себе. Бахира нашла небольшую ложбинку между холмистыми пригорками, и мы свернули с дороги.
Лошади и мул жевали невысокую траву, а мы ели мягкие лепёшки со свежими фруктами, запивая водой. Джастер привычно молчал, но от его утренней безмятежности не осталось и следа. Наоборот, он выглядел таким мрачным, каким я его не видела уже давно. Бахира кидала на нас внимательные и заинтересованные взгляды, и когда Шут отряхнул руки, она решилась спросить.
— Что случилось во дворце эмира, сын мой?
Джастер вздохнул, отпил воды и вытер губы.
— Тёмноокий явился и покарал эмира за ложь и обман. Садир тоже заплатит за всё, завтра его казнят за смерть эмира. Нас никто не станет преследовать, не волнуйся.