— Яния — голос Великой Матери? — ахнула Бахира. — Как такое возможно, Джасир⁈
Шут пожал плечами, нашарил торбу и под укоризненным взглядом Сновидицы достал новую бутыль.
— Спроси Великую Мать, Бахира. Она выбрала эту ведьму и наградила таким даром, не я. — криво усмехнулся он. — Я только знаю, что Датри надоело ждать, и она решила больше не оставлять меня без присмотра. Вот и послала сначала её, а потом и тебя. А чтобы наверняка никуда от вас не сбежал, устроила мне это…
Онснова покачал перед лицом ладонью с растопыренными пальцами и горько рассмеялся.
— Знаешь, сколько раз я надеялся, что избавлюсь от этой ведьмы, а, Бахира? Трижды! Или четырежды? Тьфу ты, сбился со счёта… А, неважно! Она каждый раз снова за мной увязывалась! Тьма побери, пару раз я даже надеялся, что Датри настолько надоело ждать, что она послала эту ведьму меня убить! Я ей даже не мешал! Но нет… Всё не так…
Я только тихо дышала в покрывало и молча вытирала слёзы. Не мешал он… Я в первый раз чуть со страху не померла, вся измучилась, как ему в глаза смотреть буду, а он… Избавится от меня хотел. Да и сейчас бы избавился, если бы мог.
Это я, глупая, про любовь грезила и мечтала. А на самом деле была и осталась для него чужой, ведьмой-посланницей Датри. И какая разница, что я до вчерашнего дня и не подозревала о своём высоком статусе в глазах богов?
Для Джастера это было очевидно с момента нашего разговора в Пеггивилле. А может и раньше. Он же много раз говорил, что у меня особенный дар. А про эту самую судьбу вообще сразу сказал…
«Таких, как ты, мир не видел очень давно».
Вот, увидел. Знать бы ещё, что с этим даром делать. Пока всё, что я могу, просить Датри о помощи и надеяться, что она откликнется на мои просьбы.
Убить его меня послали. Скажет ведь тоже, шут…
Джастер снова горько рассмеялся.
— Твой народ называл меня пардом пустыни… Но я больше не пард, Бахира. Я слабый слепой кутёнок, который только и может что жалко мявкать, призывая на помощь свою мать…
— Джасир… — Сновидица скорбно вскинула брови. — Как ты можешь так говорить⁈ Мы с Янией искренне любим тебя и хотим помочь!
— Я знаю, ами, — Джастер протянул руку и наощупь нашёл ладонь Сновидицы. — Я знаю. Прости, я наговорил всякого и обидел тебя. Я… я очень благодарен вам за всё. Я… я сам виноват, что так случилось. Слишком долго не хотел делать то, что должен. Вот у Датри и кончилось терпение. Но, демоны меня побери, как же эта слепота мне мешает! И ведь ничего с этим не поделать…
Что⁈ Как это: ничего не поделать⁈ Неужели… неужели он останется таким навсегда⁈Шанак, Датри, не верю… Он же говорил, что его глаза можно вылечить⁈
— Джасир…
— У меня не осталось выбора, ами. Как не было его на берегу Раймадана, так нет его и сейчас. Но тогда я был уверен в победе. А сейчас… Я не знаю, чем всё закончится, от меня это скрыто. Я могу только идти до конца и постараться сделать всё, что от меня зависит, чтобы вы не пострадали в той буре, которая очень скоро поднимется вокруг нас. К сожалению, защитник из меня сейчас… чуть больше, чем ничего.
Бахира вздохнула, а затем грустно улыбнулась.
— Сын Великой Матери настолько силён и горд, что отказывается принимать помощь в своих делах, — негромко сказала она. — Наши мужчины тоже были сильны и гордились своей силой. Джасир сказал, что помнит всё, словно это было вчера. Тогда он должен помнить те слова, что сказал моему народу на берегу Раймадана.
Шут, который до этого нахмурил брови, расслабился и понимающе хмыкнул.
— Помню, ами. Я сказал, что только глупец отказывается принять руку помощи, которую ему протягивают боги через других людей. А ещё сказал, что принятие своей слабости — первый шаг на пути обретения своей истинной силы. Благодарю, что вернула мне эти слова.
— Ты открыл своё сердце для людей, но держишь его закрытым для любви женщины, — Сновидица подвинулась ближе к Шуту, который снова нахмурился. — Ты боишься, что твой долг и правда о твоём прошлом оттолкнёт от тебя тех, кто тебя любит, и потому держишь нас с Янией за недругов. Твоя скорбь и увечье пошатнули твой дух и твою веру, Джасир
— Я не…
— Не перебивай меня, сын!
Бахира повелительно вскинула руку, и Джастер послушно замолчал, хоть и не мог видеть этого жеста.
— Я не знаю, что хранили о тебе страницы песков времён. Но я знаю, что ветер давно стёр те письмена, и то прошлое — осталось в прошлом. Я не знаю, кем ты был и что делал до того, как пришёл к моему народу по воле Великой Матери. Но я знаю, что Джасир — пард пустыни, перед чьим именем трепетали наши враги, и никто не сравнится с ним в уме, доблести и смелости. Ты спас мою дочь, ты спас мой народ. Чтобы ты не решил и куда бы не лежал твой путь, моё сердце и мои мысли всегда будут с тобой, сын мой. Я в тебя верю, Джасир. Ты справишься, как справлялся всегда. Ноша, что досталась тебе по воле Великой матери, очень велика, и ты не можешь разделить её с другими. Ты устал, твои глаза не служат тебе, как прежде, и потому ты сомневаешься в себе и видишь себя слабым. Но это не так. Кара Великой Матери не сломила тебя. Твой дух всё также силён и неукротим. Ты учил нас верить в себя и не сдаваться перед лицом опасности. Ты говорил нам, что все испытания даются по силам. Теперь я возвращаю тебе эти слова тоже. Ты спас нас от Гадюки, ты идёшь к своей цели, ты намерен сразиться со своим врагом и помочь Янии, не смотря ни на что. Даже не видя, ты сражаешься, как прекрасный воин. Ты всё также умён, хитёр и силён, Джасир. Я, Бахира, дочь Малуны, руятон маджан, верю в тебя, сын мой. Мать Матерей верит в тебя. Яния верит в тебя. И ты поверь в себя и поверь во всех нас.
Я тихонько вытерла мокрые глаза, поражаясь этим словам, тронувшим меня до глубины души. Бахира не переставала меня удивлять.
— Спасибо, ами, — Шут грустно и благодарно улыбнулся. — Спасибо за твою мудрую речь. Айшу должна гордиться такой матерью.
— Позволь мне сейчас побыть матерью и для тебя, Джасир. — Бахира ласково коснулась его лица ладонью. — Хочешь, я спою тебе колыбельную?
К моему удивлению, Шут кивнул и лёг, положив голову на колени Бахире. А она тихонько запела, успокаивающе поглаживая его по плечу.
Я не могла разобрать слов, но это была другая песня, не та, что она пела мне и своей настоящей дочери. Спокойная и ласковая мелодия сплеталась с потрескиванием веток в костре. Я слушала напев, и даже не заметила, как мои тревога и беспокойство сменились тихим умиротворением.
Песня затихла. Джастер спал, а Бахира осторожно и ласково гладила тёмные короткие волосы.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть эту сцену нежности. Сновидица народа маджан легко и просто делала то, что я никогда не позволяла себе. Сколько раз в такие непростые моменты мне хотелось также подойти к Джастеру и просто обнять его, побыть рядом, провести рукой по мягким непокорным волосам… Но я всегда боялась, что это рассердит его ещё больше. А Бахира…
В который раз она поразила меня своей удивительной мудростью. Она недаром была одной из Матерей Лунного круга. Она нашла нужные слова, чтобы успокоить и поддержать Шута. Мне же не хватало для этого ни опыта, ни понимания…
Ох, Янига, Янига… Сколько всего успела узнать и увидеть, а вот понять, что у Джастера на душе — не смогла. Он сказал, что всё нормально, а я и поверила. Ещё бы он на меня, глупую, смотрел.
Боится, что правда о его прошлом заставит отвернуться тех, кто его любит… А ещё его долг богам… Вот почему он никого к себе не подпускает.
Потому что уже терял близких и любимых. Любимая женщина выбрала другого. Друг… Это я решила, что друг из домеров у него на руках умер. А теперь не знаю, что и думать…
Всё у нас с Бахирой будет хорошо. А у него самого? Почему он не думает о себе? Неужели он всё-таки знает, чем всё закончится, просто нам говорит другое, чтобы не волновались?
Ох, Матушка, прошу тебя, пусть Джастер останется жив! Ты же веришь в него, поэтому помогаешь, хотя он и не всегда тебя слушает, правда⁈
Бахира же в него верит. И я… верю. Это он сам в себе засомневался ненадолго. Хотя любой на его месте засомневался бы, потеряв зрение и оказавшись лицом к лицу со старым врагом…