Я молчала, не зная, что сказать. Бахира тоже замолчала, печально глядя в огонь.
— По… почему они не послушались его, ами? — осмелилась я нарушить молчание.
— Нам не хватило веры, Яния. — печально улыбнулась Бахира. — Джасир — не кровь от крови маджан, а я не была Сновидицей. Лунный Круг не вмешивался в дела мужчин, никому из маджан Великая Мать не посылала знаков, потому они приняли такое решение.
Я понимающе кивнула. Конечно, спасение ребёнка — это хорошее дело, но это не повод верить словам того, кто был для племени чужим…
— День, когда кони вернулись с изуродованными телами наших мужчин, я никогда не забуду, — тихо продолжила Бахира, а её глаза сверкнули гневом. — Надеюсь, Гадюка сполна заплатит своими мучениями за тот обман!
Я осторожно коснулась её руки пальцами, желая утешить и поддержать. Сновидица народа маджан вздрогнула и благодарно мне улыбнулась.
— Вместе с телами убитых мужчин Садир прислал дерзкое письмо. Он предлагал нам стать подданными его правителя или угрожал уничтожить наш народ. Наши воины подтвердили угрозу: они видели войско во много раз больше, чем было у нас мужчин, женщин и детей.
— И что вы сделали? — я слушала, затаив дыхание.
— Лунный круг собрал всех взрослых мужчин и женщин. Было сказано много слов, и Лунный круг принял решение уходить на другую сторону Бейту-Абельсаи. Мы надеялись, что войска султана не осмелятся отправиться за нами так далеко, и люди, забывшие законы богов, оставят нас в покое.
— А Джастер? Он согласился с этим?
Бахира покачала головой.
— Джасир сказал, что нам не удастся сбежать от судьбы, и наш путь лежит к берегам Раймадана. Но наши умы и сердца были полны горя и гнева, а его слова о земле скорби и горя вызвали лишь новый гнев и недовольство. Мы вновь не услышали его.
— И что случилось потом? — тихо спросила я.
— Джасир оказался прав. — Бахира печально вздохнула. — Путь к спасению, что мы избрали, преградила песчаная буря, каких мы прежде не видели. Небо вокруг нас почернело, а затем исчезло в тучах песка, поднятого ветром. Сила же его была такова, что песок рассекал плотные шкуры, спасавшие нас прежде, ранил гаминов и лошадей, и никто не мог свободно дышать, даже укрывшись пологом шатров. Нам казалось, что древние легенды стала явью и небо вновь смешалось с землёй. Даже самые упрямые поняли, что Отец и Мать гневаются на нас. Тогда Лунный круг вспомнил слова Джасира, и решил последовать его совету: идти на берега Раймадана. Когда это решение было принято, буря утихла, словно её не было. Больше никто не сомневался в истинности слов Джасира.
Я только качала головой, поражаясь услышанному и невольно вспоминая одну глупую ведьму. Небеса почернели и небо смешалось с землёй… Уж не знаю, в самом ли деле Шанак и Датри так гневались на маджан, или это гнев Шута обрушился на тех, кто пошёл против судьбы…
Говорить Сновидице о своих подозрениях я не собиралась, но Бахире сейчас было не до меня и моих мыслей. Она погрузилась в воспоминания.
— Наш путь был долог, — продолжала она, глядя в огонь. — Джасир вёл нас через пески в самое сердце Бейту-Абельсаи. Никогда мы не заходили так далеко, и наверняка погибли бы, но Джасир вёл нас от источника к источнику, и мы не знали жажды и голода. Многим казалось, что мы можем укрыться в песках от врагов, но наши воины неизменно приносили вести о том, что армия султана идёт по нашим следам. Так мы поняли, что Джасир вновь оказался прав, и сбежать от битвы не удастся. Но никто из нас не понимал замысла Джасира, а сам он сказал, что мы должны верить словам Великой Матери, даже если не слышим её в своих сердцах.
Когда под нашими ногами застонали пески, это напугало нас, но Джасир сказал, что наши страдания скоро закончатся, и велел запастись водой на несколько дней. Мы послушались его, и скоро под нашими ногами оказалась мёртвая земля. Воды Раймадана кипели и бурлили перед нами, и мы поняли, что наш путь закончен. Джасир указал нам место на берегу, где велел остановиться старикам, женщинам и детям, и попросил Лунный круг собрать всех взрослых мужчин.
— Ты была на этом собрании, ами?
Бахира покачала головой.
— Нет, Яния. Там был мой сын, Ируз. Он рассказал мне, что Джасир позвал с собой в битву сотню воинов, готовых умереть за свой народ, и сказал, что пойдёт с ним, чтобы отомстить за своего отца и деда. Все остальные должны были ждать.
— Сотню против многих тысяч⁈ Это же безумие!
Бахира вновь кивнула.
— Верно, Яния. Все так считали и потому Гадюка наверняка уже празновал победу, увидев, куда завела нас судьба. Однако Джасир открыл Лунному кругу, что в его власти заставить павших в битве вновь сражаться против живых. Ещё он сказал, что все, кто пойдут с ним, останутся на поле битвы, но это наш единственный шанс спастись и обрести свой дом. Такова цена, которую мы должны заплатить за новую жизнь, иначе народ маджан бесславно погибнет на этой мёртвой земле. Отец и Мать благословляют на жизнь сильных и смелых людей, с верой и любовью в сердце умеющих защищать то, что им дорого, и не станут помогать тем, кто бежит от своей судьбы.
Я едва слышно охнула, испуганно прикрыв рот ладонью от внезапного понимания.
'- Я помню всё, ами…
— Они по доброй воле пошли с тобой…Они исполнили свой долг.
— Но какой ценой…'
«Ту войну начали люди. Благодаря мне она закончилась»
«Только с помощью злых духов ты одержал победу!..»
«Я не все. Мне не нужна сила Сурта»…
Великие боги… Так вот что он сделал… Поднял всех убитых и заставил сражаться против живых… А ещё заставил служить себе в этой битве тех, кто верил в Сурта. Ещё бы тот на Шута не гневался…
— И вы…
— Мой сын пошёл с Джасиром, — Бахира коснулась уголков глаз кончиками пальцев, промокая слёзы, — как и те, кого Джасир выбрал из желающих защитить свой народ. Остальные остались ждать и молиться, и это было тяжелее всего.
— Значит, ты не видела, что там было? — осторожно спросила я, уже зная ответ.
Сновидица вздрогнула и обхватила себя руками.
— О нет, Яния, — она снова посмотрела на спящего Шута, и отвела взгляд. — Мы все видели и слышали это, хоть и были далеко от самой битвы. Буря, что преградила нам путь к бегству, показалась бы ласковым детёнышем рядом с разгневанной матерью, что изливала свою ярость над поющими песками! Всё вокруг было чернее безлунной ночи, земля под ногами гудела, словно стадо из множества обезумевших гаминов, огненные стрелы обрушивались с неба, и пески не стонали, а ревели на тысячи голосов… Воистину, там творилось нечто ужасное… Мы в страхе молились Отцу и Матери, прося их защиты и милосердия, ибо бежать нам было некуда.
Я молчала, потрясённая её рассказом, и даже боясь представить, что творилось в той битве. Теперь понятно, почему Джастер не хотел говорить об этом.
Реки крови… х-ха… Он тогда видел не реки, а, наверное, целое море крови… Идти по трупам, убивая всех подряд… и поднимая убитых, чтобы заставить сражаться против живых.
Великие боги, у меня мороз по коже от одних мыслей… Я-то думала, он преувеличивает, потому что на меня злится, а он…
Ашу Сирай, Машнун-Мают, Безумный Джасир никогда не шутил на тему смерти.
Бахира тоже молчала, погрузившись в тяжёлые воспоминания.
— Что случилось потом, ами? — решилась я нарушить затянувшееся молчание.
Сновидица вздрогнула и подбросила ветку в почти потухший костёр.
— Джасир велел нам похоронить всех наших воинов вопреки обычаю: не отдавая тела песку, а предав их огню, — негромко заговорила она. — Он велел жечь погребальные костры три дня и три ночи, и никто не осмелился нарушить его приказ. Сам он читал молитвы на языке, неизвестном нам, не прерываясь на сон, еду или отдых.
«Сколько друзей ты похоронила, ведьма⁈ Что важного ты теряла в жизни⁈»
Ох, матушка, как же стыдно за свою глупость…
Но я не успела погрузиться в сожаления, Бахира продолжила рассказ.