Сначала впереди, немного в стороне от их курса, на земле замелькало множество вспышек. Бэр знал, что у русских есть неплохие зенитки, теоретически, способные достать вражеский самолет на высоте до десяти километров. С немецкими 88-миллиметровыми «флаками» они, конечно, ни в какое сравнение не шли, но, случалось, доставляли пилотам люфтваффе неприятные минуты.
Сорок «юнкерсов», по-прежнему сохраняя строй, невозмутимо продолжали лететь вперед. С первого залпа русские, как правило, мазали, но, похоже, не в этот раз. Большинство разрывов легли правее и ниже строя транспортных самолетов, но примерно треть снарядов лопнули веерами осколков внутри их ордера.
Три Ju-52 задымили и начали со снижением покидать строй. Один из них вошел в разворот, а два других, видимо, получили более серьезные повреждения, и никаких маневров не предпринимали. Вскоре в небе за ними замелькали купола парашютов — экипажи покидали обреченные машины. Однако, все это обер-лейтенант отметил лишь мельком. Его внимание было приковано к уцелевшим транспортным самолетам.
Русские зенитки держали максимальный темп стрельбы. Для их калибра один выстрел в три секунды — очень неплохо. Били зенитчики залпами, и к ужасу Бэра, каждая следующая порция снарядов ложилась все более точно. Не выдержав избиения, «юнкерсы» сломали строй, пытаясь рассредоточиться, но с этим они явно опоздали — не менее половины транспортных самолетов уже летели к земле, густо дымя горящими двигателями или разваливаясь на куски прямо в воздухе.
Теперь обер-лейтенант понял, о чем говорил тот лощеный оберст из Абвера, инструктировавший пару дней назад всех командиров истребительных групп, выделенных для защиты воздушного моста. Бэр включил рацию, но в наушниках услышал лишь завывание помех. Качнув крыльями, он приказал ведомому следовать за собой и бросил «мессершмитт» в резкий разворот со снижением. В случае перебоев с радиосвязью приказ однозначно требовал от Бэра немедленно вернуться на аэродром и доложить координаты позиции русских зенитчиков, продемонстрировавших невиданную ранее точность стрельбы.
Доклад обер-лейтенанта Бэра о разгроме охраняемой его истребителями группы «юнкерсов» застал Рихтенгдена на резервном командном пункте второго воздушного флота люфтваффе. Выслушав командира группы прикрытия, полковник резко развернулся к дежурному офицеру. Сомнений больше не осталось — стрелок начал действовать.
— Гауптман, особую группу в воздух! Задача — атаковать позиции русских зениток южнее Вязьмы, — Рихтенгден сам забрал у связиста лист с точными координатами цели и протянул его офицеру люфтваффе.
Через десять минут двенадцать «мессершмиттов» и тридцать два пикирующих бомбардировщика Ju-87 были уже в воздухе. Впервые на Восточном фронте они несли в своих бомболюках не только фугасные, но и химические бомбы. Полковник хорошо понимал, что именно сейчас он совершает тот самый необратимый поступок, который может изменить весь расклад сил в этой войне. Конечно, его план был согласован на самом верху, но идею выдвинул он и решающий приказ тоже сорвался именно с его уст, а значит, и ответственность за последствия тоже предстоит нести, прежде всего, ему.
Семь минут прошли в напряженном ожидании, которое внезапно было прервано резким зуммером телефона.
— Герр оберст, на связи штаб восьмого авиакорпуса.
— Слушаю, — бросил в трубку полковник.
— Герр оберст, докладывает гауптман Майер. Сопровождаемая моей эскадрильей группа «хейнкелей» попала под удар русских 85-миллиметровых зенитных орудий, потеряла более половины машин и была рассеяна. В соответствии с приказом, о подобных случаях я должен немедленно сообщить…
— Я уже в курсе, гауптман. С этими зенитками под Вязьмой скоро будет покончено.
— Простите, герр оберст, вы сказали под Вязьмой? Моя авиагруппа попала под огонь русских северо-восточнее Ржева.
— Ржева? Вы уверены, гауптман?
— Нам удалось засечь позиции зениток. Они находятся примерно в тридцати километрах от внешнего фронта окружения. Готов сообщить точные координаты.
— Благодарю, гауптман, — бесцветным голосом произнес Рихтенгден, — координаты у вас примет дежурный связист.
Секунд пятнадцать полковник обдумывал полученную информацию, а потом перевел взгляд на офицера люфтваффе.
— Мне нужна связь с особой группой. Срочно! Они должны немедленно вернуться на аэродром!