Василий извлек из сумки новый чайник небесно- голубого цвета с оранжевыми цветами:
— Вот, возьмите от Аси, она так сказала, поэтому отказываться нельзя... Пусть будет у вас Асина память...
С великим удивлением и замешательством выслушал я историю Василия, особенно потрясенный ее окончанием. С таким чудесным проявлением воли Божьей мне еще не приходилось сталкиваться. Я не мог не поверить Василию в том, что он действительно видел свою дочь и говорил с ней. Можно было бы заставить себя попытаться дать всему рациональное объяснение, принимая в расчет нервное переутомление Василия, впавшего в забытье и увидевшего сон, к которому примешался всплывший из глубин памяти малозначащий штрих, придавший сонному видению вид подлинной действительности. Но думать так — значит обеднять свою веру, заключая ее в прокрустово ложе житейской логики.
На душе моей от рассказанного Василием было светло и утешительно. Даже немножко льстило то, что маленький ангел, упокоившийся и бесконечно более счастливый, там, в селениях райских, чем здесь, на грешной земле, счел нужным вспомнить не только об отце в тяжкую минуту его отчаяния, но и обо мне недостойном.
Я не придумал эту историю, она действительно произошла на приходе, где я прежде служил. Потом я уехал из Введенского и чайник забрал с собою на новое место, где и поныне он стоит на плите. Правда, с тех пор он немного закоптился и пообтерся, но по- прежнему весело пускает пар из носика и задорно булькает родниковой водой, как живая Асина память.
Лесник и нос
Даже не знаю, на самом ли деле произошел этот случай или нет, но, во всяком случае, он показался мне занятным. О нем мне поведал отец К. — большой любитель коллекционировать разные занимательные истории.
Пришел однажды к нему, уже маститому священнику, служащему на лесной окраине нашей области, молодой лесник, лет двадцати пяти от роду, этакий увалень, здоровый, как медведь, и такой же грузный. Лесника послал к батюшке знакомый лесничий, некий Иван Трофимович. Прежде я и не догадывался, что существует какая-то разница между лесником и лесничим, но отец К. разъяснил мне, что отличие между первым и вторым носит характер иерархический, примерно такой, как между обычным священником и благочинным. «Лесничий — лицо начальственное, управляющее лесничеством — территориально-производственной единицей в лесном хозяйстве», — как потом я уточнил для себя в словаре. А лесник — всего лишь один из работников лесничества. Он подчиняется лесничему и обязан следить за состоянием леса, совершать регулярные обходы, расчищать сухостой, в положенное время высаживать саженцы, производить профилактические противопожарные работы и, главным образом, контролировать выделенный ему участок от незаконной вырубки и случайных возгораний.
Наш лесник, назовем его, скажем, Павлом, в последнее время стал проявлять такие странности в поведении, что не на шутку обеспокоил свое непосредственное руководство. Проявленные Павлушей странности заключались в том, что он всеми силами стал избегать положенных обходов участка. Он охотно принимал участие в общих работах, когда, например, вся бригада лесников выезжала на какую-нибудь делянку, но в одиночку выгнать его в лес было практически невозможно. «Не пойду, дяденька Иван Трофимович, хоть увольняйте, — упирался Павлуша. — Пускай со мною идет Васька или Лешка, а один я не пойду!»