- Неделю. - Синдзи наконец избавился от парашюта и подошел к ней. - Вылеты раз в три дня. В среду был первый. Москвы со Сталиным и его приближенными больше не существует. К сожалению, даже наши машины "Вриль" не способны справиться с армадами союзников - нас слишком мало, тех, кто имеет в жилах древнюю арийскую кровь кшатриев. Простые пилоты, как ты знаешь, не смогут поднять в небо виману. Поэтому было принято решение - если оружием не смогли стать пушки и ракеты, оружием станет сам "Вриль", точнее его двигатели. Ты знаешь, "Туле, модель 2" вырабатывает чертову уйму энергии. Если атаковать город на "Вриле", переведя двигатели на максимальную мощность, будет взрыв, уничтожающий все в радиусе от пятидесяти до ста километров. Так нам объяснила доктор Акаги. Мы ударим по городам союзников, вынудив их прекратить войну. "Вриль" может сделать то, чего не сможет "Фау" - не убережется ни Австралия, ни США. Сегодня будет еще один вылет. Цель - Нью-Йорк.
- Кто полетит? - Аска почувствовала, как холодеет сердце. - Кто?
- Лейтенант Хикари Хораки. У нас есть еще несколько часов, чтобы попрощаться с ней.
***************************************
Аска чувствовала, что сходит с ума. Глядя на сосредоточенную девушку с жестким лицом, она видела совсем другое - свою веселую, смешливую, по уши влюбленную в однокурсника подругу, с которой они гуляли по ресторанчикам и магазинам, делились секретами и вместе стремились попасть в лучшую пятерку выпускников летного училища. Впрочем, Хикари не изменилась - погоны лейтенанта и железный крест не помешали ей молча схватить Аску в объятия и расплакаться.
***************************************
- Сегодня мы нанесем удар в самое сердце противника, - Фуюцуки в мундире люфтваффе со всеми регалиями смотрелся не хуже Манштейна. - Сегодня ценой величайшей жертвы, мы просим Одина даровать нам победу. Не сомневайтесь - сегодня великий пир будет в Валгалле и сам Один почтит чашей доблестного. Прощай, оберлейтенант Хикари Хораки! Ты жила с честью, а погибнешь со славой!
Хикари молча выбросила руку в ответном салюте. Молча повернулась и молча пошла к машине. "Вриль", двухкратно проверенный техниками, тихо стоял на стартовом столе. Засвистел, разгоняясь, двигатель, и серо-черная машина взмыла в небо. Повернув голову, Аска заметила, что с расстояния за церемонией молча наблюдал Гэндо Икари. Командующий в черной эсэсовской форме не проронил ни слова, и лишь после того, как диск "Вриля" исчез в облаках, развернулся и двинулся к выходу.
**************************************
За исключением "испытательных спецвылетов", как это называлось официально, жизнь на базе "Берлин-3" текла своим чередом. Пилоты летали в патруль, сражались с "Мустангами" и "Летающими крепостями". Отплакала на плече у Аски оберстлейтенант Кацураги - теперь она каждый день приносила рыжей деликатесы с кухни авиагруппы. Принесла даже невесть где добытый американский шампунь - после принудительной стрижки наголо и обработки дезинфектантом, волосы у Аски росли плохо. Облизал ее с ног до головы Пен-Пен - любимая немецкая овчарка подполковника. Заходили ребята, заносили шоколад и алкоголь, водили на прогулки и устраивали пикники на берегу - в пилотах не было никакой враждебности к бывшему товарищу, отказавшемуся когда-то топить госпитальные транспорты с эвакуирующимися. Заглянула даже "ледяная красавица" эскадрильи - оберлейтенант Рей Аянами. Извечная нелюбовь к сопернице и обычная неразговорчивость все же не помешали ей осведомиться о здоровье Аски и оставить флакон французских духов. Синдзи - теперь командир авиагруппы - заходил нечасто; он проводил долгие совещания с оберстлейтенантом Кацураги и генералом дер флигер Фуюцуки. Иногда на совещание заходил группенфюрер Гэндо Икари в сопровождении доктора Рицко Акаги. Тогда двери штаба закрывались наглухо, опечатывались и возле них становился усиленный наряд из молчаливых эсэсманов во главе с офицером. Содержание этих бесед так и осталось загадкой, но все знали, что Синдзи выходит оттуда мрачнее тучи.
**************************************
Третий спецвылет, четвертый, пятый. Аска перестала считать дни и теперь отсчитывала часы и минуты, ни на миг не расставаясь с швейцарскими наручными часами, подаренными ей Синдзи. Но всё было тщетно. База пустела, один за другим уходили в небо дисколеты с ее бывшими друзьями. Механики и вспомогательный персонал молча ходили по базе, стараясь побыстрее выполнить свои обязанности и как можно реже попадаться на глаза. Фуюцуки заметно постарел за эти две недели. Техники шептались, что оберстлейтенант Кацураги начала крепко пить. Оберфункмейстер Майя Ибуки, не стесняясь, плакала в своем кабинете. Один Гэндо Икари, как всегда, сохранял хладнокровие и выдержку, не реагируя на поведение своих подчиненных.