[¹Байи(или бальи)– чиновник в феодальной Франции, вершивший суд от имени короля или сеньора.] – И все же, судя по вашим словам, он не живет в замке.
– И не думает, скареда! Однако я слышал, что там приютилась дочь или племянница старого Кассандра¹,красотка по имени Коломба или Коломбина, точно не знаю. Он ее держит взаперти в Малом Нельском замке.
[¹Кассандр– один из постоянных персонажей итальянской народной комедии масок – недоверчивый старик, которого обманывают юные влюбленные.] – А-а, вот оно что! – воскликнул художник, задыхаясь от волнения – ведь он в первый раз услышал имя владычицы своего сердца.– По-моему, это просто вопиющее беззаконие! Поселить девушку в таком огромном замке вдвоем с дуэньей!..
– Не с луны ли ты свалился, о чужеземец? Или ты не знал, что беззаконие – вещь вполне естественная и что мы, бедняки писцы, вшестером ютимся в тесной лачуге, а у важного вельможи пустует такое вот огромное имение с садами, дворами, залом для игры в мяч!
– Как, там есть зал для игры в мяч?
– Великолепнейший, брат, великолепнейший!
– Но ведь Нельский замок – владение короля Франциска Первого?
– Разумеется, но что прикажешь делать со своим владением королю Франциску Первому?
– Передать другим, раз прево там не живет.
– Ну что ж, попроси, пусть отдаст тебе!
– А почему бы и не отдать?.. А вы любите игру в мяч?
– Безумно.
– В таком случае, приглашаю вас в следующее воскресенье составить мне партию.
– Куда?
– В Нельский замок.
– По рукам, монсеньер управляющий королевскими замками!.. Послушай-ка, надобно все же тебе знать, как меня зовут…
Но чужеземец узнал все, что ему хотелось знать, а остальное, по всей вероятности, его мало заботило. Вот почему он и пропустил мимо ушей рассказ приятеля, поведавшего со всеми подробностями о том, что зовут его Жак Обри, что он школяр в университете и сейчас возвращается с Пре-о-Клер, что нынче он выпил вопреки всем своим правилам.
Когда молодые люди очутились на улице Арфы, Жак Обри указал ваятелю дорогу, которую тот знал лучше его, затем они назначили друг другу свидание на следующее воскресенье в полдень у Нельских ворот и расстались, причем один пошел своей дорогой напевая, другой – мечтая.
А тому, кто мечтал, было о чем помечтать, ибо в тот день он узнал больше, чем за целых три недели.
Он узнал, что любимая девушка живет в Малом Нельском замке, что она, кажется, дочь парижского прево, господина Робера д'Эстурвиля, и что ее имя Коломба. Как мы видим, юноша не потерял времени даром.
Погрузившись в мечты, он свернул на улицу Святого Мартена и остановился перед великолепным зданием, над подъездом которого красовался лепной герб кардинала Феррарского.
Он постучал три раза.
– Кто там?– тут же отозвался свежий, звонкий голосок.
– Это я, мадемуазель Катерина, – ответил неизвестный.
– Кто это– я?
– Асканио.
– А, наконец-то!
Ворота отворились, и Асканио вошел.
Прехорошенькая девушка лет восемнадцати-двадцати,пожалуй, слишком смуглая, пожалуй,слишком низенькая и слишком живая,но зато чудесно сложенная, радостно встретила юношу.
– Вот он, беглец! Вот он!– воскликнула она и побежала, вернее, помчалась впереди Асканио,чтобы возвестить о его приходе, нечаянно потушив светильник, который держала в руках.
Она даже не закрыла ворота,но их запер Асканио,не такой ветреный, как она.
Молодой человек остался в темноте по милости стремительно убежавшей Катерины, но он уверенным шагом пересек довольно обширный мощеный двор, между плитами которого пробивалась трава, а вокруг темными громадами возвышались какие-то неуютные строения.
Впрочем, таким мрачным и сырым и надлежит быть кардинальскому обиталищу. Правда, сам хозяин и не жил там с давних пор. Асканио взбежал на крыльцо по замшелым, позеленевшим ступеням и вошел в просторный зал, единственный освещенный зал во всем доме – нечто вроде монастырской трапезной, обычно унылой, темной и пустой, но два месяца назад наполнившейся светом, весельем, шумом.
И в самом деле, вот уже два месяца в этой огромной и холодной трапезной жил, работал, смеялся целый деятельный и веселый мирок; вот уже два месяца огромный зал словно поубавился, потому что в нем появились десять верстаков, две наковальни, а в глубине– самодельный кузнечный горн.На побуревших стенах висели рисунки, модели, полки с клещами, молотками и напильниками, шпаги с чудесными, узорчатыми рукоятками и лезвиями филигранной работы, воинские доспехи – шлемы, латы, щиты с золотыми насечками, изображениями богов и богинь, словно созданных для того, чтобы вы забыли, любуясь орнаментом, о назначении оружия. Свет вливался в окна, растворенные настежь, и пение ловких и жизнерадостных подмастерьев оглашало воздух.