Тут друзья опять обнялись и поцеловались.
— А теперь поверь, Асканио, нам нельзя терять ни минуты.
— Сначала скажи мне, где Коломба, что с ней? — спросил Асканио.
— Коломба? Но я ничего о ней не знаю; наверное, она у госпожи д'Этамп.
— У госпожи д'Этамп? — вскричал Асканио. — У своей соперницы?
— Так, значит, правду говорят, что герцогиня любит тебя?
Асканио покраснел и пролепетал что-то невразумительное.
— Ну чего же тут краснеть! — удивился Жак. — Не каждому, черт побери, выпадает в жизни такое счастье. Подумать только: герцогиня! Да еще фаворитка самого короля! Я ни за что бы не стал отказываться. Но вернемся к делу.
— Да-да, — подхватил Асканио, — поговорим о Коломбе.
— О Коломбе? Ну нет, лучше о письме.
— О каком письме?
— О том, которое написала тебе герцогиня д'Этамп.
— Кто тебе сказал, что у меня есть письмо герцогини?
— Бенвенуто Челлини.
— А почему он сказал тебе об этом?
— Потому что ему понадобилось письмо герцогини, потому что оно просто ему необходимо; потому что я взялся раздобыть письмо; да только из-за этого я и пустился на все проделки, о которых сейчас рассказал!
— Но что собирается делать Бенвенуто с этим письмом? — спросил Асканио.
— А мне какое дело! Я ничего не знаю и знать не хочу. Бенвенуто нужно письмо, и я взялся его доставить — вот и все. Я добился того, что меня посадили в тюрьму, добрался до тебя, и вот я тут. Давай письмо, я передам его Челлини. Ну!.. В чем дело?
Вопрос был вызван тем, что Асканио вдруг помрачнел.
— Бедный мой Жак! — сказал он. — Дело в том, что ты зря трудился.
— Как это — зря? — вскричал Обри. — У тебя нет письма?
— Оно здесь, в кармане, — ответил Асканио, прижимая руку к груди.
— Так в чем же дело? Давай сюда, и я передам его Бенвенуто.
— Ни за что, Жак!
— Почему это?
— Потому что я не знаю, для чего оно понадобилось Бенвенуто.
— Но при помощи этого письма он хочет тебя спасти.
— И, быть может, погубить герцогиню д'Этамп? Нет, Жак, я никогда не соглашусь бороться с женщиной.
— Но эта женщина старается погубить тебя, Асканио, она тебя ненавидит! Впрочем, нет, она обожает тебя.
— И ты хочешь, Жак, чтобы в ответ на это чувство…
— Но ведь ты-то ее не любишь. Не все ли тебе равно, ненавидит она тебя или обожает? Да и кто все это заварил, как не она.
— Что ты хочешь сказать?
— А то, что и тебя арестовали и Коломбу увезли по приказанию герцогини.
— Кто сказал?
— Да никто. Просто, кроме нее, некому.
— А прево? А граф д'Орбек? А Мармань, которому, по твоим же собственным словам, ты все рассказал?
— Ах, Асканио, Асканио, — вскричал Жак, отчаявшись убедить друга, — ты губишь себя!
— Пусть лучше я погибну, чем сделаю низость.
— Да какая же это низость, если ее хочет совершить сам Бенвенуто Челлини!
— Выслушай меня, Жак, — начал Асканио, — и не сердись на то, что я скажу. Если бы на твоем месте был Бенвенуто Челлини и он сам сказал бы мне: «Госпожа д'Этамп твой враг — она приказала тебя арестовать; она увезла Коломбу, держит ее взаперти и хочет выдать замуж за графа д'Орбека. Я могу спасти Коломбу только при помощи этого письма», — я заставил бы Челлини поклясться, что он не покажет письмо королю, и только после этого отдал бы его. Но Бенвенуто здесь нет, и я отнюдь не уверен, что в наших злоключениях виновна герцогиня. Кроме того, попав к тебе, письмо оказалось бы не в очень надежных руках. Прости, милый Жак, но ведь ты и сам знаешь, что слишком легкомыслен.
— Клянусь тебе, Асканио, что за один день я состарился на целых десять лет!
— Ты мог бы потерять письмо, Жак, или использовать его неосмотрительно, хотя бы и с самыми хорошими намерениями. Нет, пусть лучше письмо останется при мне!
— Но подумай, друг ты мой милый, ведь Бенвенуто сказал, что в этом письме твое спасение!
— Бенвенуто сумеет спасти меня и без письма, Жак. Недаром король обещал исполнить любую его просьбу после окончания статуи Юпитера. И вот когда Бенвенуто бегал и кричал: «Живо, живо за работу!» — он вовсе не спятил с ума, как ты подумал, а просто принялся за дело моего спасения.
— А если отливка Юпитера не удастся? — спросил Жак.
— Ну, этого быть не может! — ответил Асканио.