Когда после мучительного получасового пути он добрался до ворот, оказалось, что они закрыты. Но Бенвенуто увидел под ними большой камень. Он сдвинул камень, который легко поддался, и пролез в образовавшееся отверстие.
Бенвенуто прополз еще метров тридцать, как вдруг на него набросилась свора голодных бродячих собак, почуявших запах крови. Самодельный кинжал Бенвенуто вонзился в бок самого большого остервенелого пса, и свора тотчас же накинулась на убитую собаку.
Кое-как добравшись до Транспонтанской церкви, Бенвенуто увидел там водоноса, который только что навьючил на осла наполненные кувшины.
Бенвенуто подозвал водоноса:
— Послушай-ка, я был в гостях у своей милой, да случилось так, что вошел-то я к ней через дверь, а вышел через окно: спрыгнул со второго этажа и сломал ногу. Отнесешь меня на паперть храма Святого Петра — дам тебе золотой.
Водонос взвалил раненого на спину, отнес в указанное место и, получив обещанное вознаграждение, ушел, даже не обернувшись.
Бенвенуто, превозмогая боль, на четвереньках дополз до дома сеньора Монлюка, французского посла, жившего в нескольких шагах от храма. Сеньор Монлюк помог ему и проявил такое усердие, что через месяц Бенвенуто поправился, через два — получил помилование, а через четыре — уехал во Францию с Асканио и Паголо.
А неудачник кастелян окончательно помешался: ему все представлялось, что он нетопырь, и он без конца пытался взлететь.
IV
СКОЦЦОНЕ
Когда Бенвенуто Челлини приехал во Францию, Франциск I пребывал во дворце Фонтенбло в окружении своего двора. Бенвенуто остановился в Фонтенбло и попросил, чтобы о его приезде уведомили кардинала Феррарского. Кардинал, зная, что король с нетерпением ждет Бенвенуто, тотчас же сообщил о новости его величеству. В тот же день король принял Бенвенуто и заговорил с ним на том сочном и богатом языке, которым так хорошо владел Челлини:
— Бенвенуто, оправьтесь от невзгод и усталости, несколько дней посвятите веселью, отдыхайте, развлекайтесь. А мы тем временем подумаем, что бы такое вам заказать.
И Франциск I приказал упреждать все желания скульптора, поселившегося в замке.
Таким образом, Бенвенуто сразу же очутился в центре французской цивилизации, которая в ту эпоху еще отставала от итальянской, но уже готовилась превзойти ее. Ваятель присматривался к окружающей обстановке, и ему казалось, что он не покидал столицу Тосканы, ибо его окружали произведения искусства, знакомые ему еще по Флоренции; здесь тоже Приматиччо сменил Леонардо да Винчи и маэстро Россо.
Итак, Бенвенуто должен был стать преемником этих знаменитостей и обратить взоры самого изысканного двора в Европе на искусство ваяния, в котором он достиг такого же мастерства, какого достигли эти три великих художника в искусстве живописи. Поэтому Бенвенуто решил не ждать обещанного заказа короля, а задумал создать на собственные средства то, что подскажет ему вдохновение. Челлини сразу подметил, как мила королю резиденция, где они встретились, и решил в угоду ему создать статую и назвать ее «Нимфа Фонтенбло».
Это действительно должно было быть произведение искусства — статуя, увенчанная колосьями, дубовыми листьями и виноградными лозами, ибо Фонтенбло лежит у долины, затенен лесами и окружен виноградниками. Нимфа, о которой грезил Бенвенуто, должна была воплощать Цереру, Диану и Эригону — трех дивных богинь, слитых воедино. Ваятелю хотелось в едином образе сохранить отличительные черты каждой, а на пьедестале статуи изобразить атрибуты всех трех богинь. Те, кто видел восхитительные фигурки, украшающие пьедестал его Персея, знают, с каким искусством мастер-флорентиец ваял дивные скульптурные детали.
Скульптор обладал непогрешимым чувством прекрасного, но для воплощения идеала ему нужна была натурщица.
Но где найдешь женщину, в которой бы сочетались прекрасные черты трех богинь!