Помпео не замедлил убраться и поспешил к папе, чтобы передать ему ответ Бенвенуто, впрочем, умолчав о заключительной части разговора.
Некоторое время спустя, желая окончательно помириться с Бенвенуто, Климент VII заказал ему медаль со своим изображением. Бенвенуто отчеканил ее из бронзы, серебра и золота и отнес папе. Климент VII пришел в восхищение и восторженно заявил, что таких красивых медалей не делали и античные мастера.
— Вот и хорошо, ваше святейшество! — сказал Бенвенуто. — А ведь не прояви я тогда твердости характера, мы бы навеки поссорились: я не простил бы вам обиды, и вы потеряли бы преданного слугу. Видите ли, ваше святейшество, — продолжал Бенвенуто предостерегающим тоном, — недурно иногда вспоминать поговорку простых здравомыслящих людей: «Семь раз отмерь — один раз отрежь»! Так-то, ваше святейшество. И вот еще что: вы хорошо сделаете, если не будете позволять ябедниками и клеветникам дурачить вас. Я говорю это для вашего же блага, и довольно об этом, ваше святейшество.
Таким образом, Бенвенуто простил Климента VII. Разумеется, он не сделал бы этого, если бы так его не любил, но Бенвенуто был очень привязан к папе — своему земляку.
Поэтому он глубоко опечалился, когда через несколько месяцев после происшествия, о котором мы только что рассказали, папа скоропостижно скончался. Бенвенуто, человек, наделенный железной волей, залился слезами, узнав об этом, и рыдал, как ребенок, целую неделю.
Вообще же смерть папы сыграла вдвойне роковую роль в жизни бедного Бенвенуто Челлини, ибо в день погребения он встретил Помпео, с которым не виделся с того утра, когда посоветовал ему больше не являться.
Нужно сказать, что после угроз Бенвенуто жалкий трус Помпео выходил лишь в сопровождении дюжины хорошо вооруженных наемников, которым он платил столько же, сколько папа — своим телохранителям-швейцарцам, и каждая прогулка по городу обходилась ему в два, а то и в три экю. Но даже в сопровождении дюжины сбиров он трясся от страха при мысли о встрече с Бенвенуто Челлини. Притом он знал, что, если в стычке с Бенвенуто случится беда, папа, в глубине души любивший мастера, расправится с ним, с Помпео. Но вот, как мы уже сказали, Климент VII умер, и его смерть придала Помпео смелости.
Бенвенуто отправился в храм св. Петра, чтобы припасть к стопам усопшего папы. Возвращаясь из храма вместе с Асканио и Паголо по улице Банчи, он вдруг очутился лицом к лицу с Помпео и дюжиной его наемников. Помпео страшно побледнел, но, увидев, что с Бенвенуто всего два юнца, расхрабрился и, остановившись, насмешливо кивнул Бенвенуто, а правой рукой, словно ненароком, взялся за рукоятку кинжала.
Завидев отряд, угрожавший учителю, Асканио обнажил шпагу, а Паголо сделал вид, что смотрит в другую сторону. Бенвенуто не хотел подвергать любимого ученика опасности в таком неравном бою. Он схватил Асканио за руку и заставил его вложить шпагу в ножны; затем ваятель пошел дальше, словно ничего не случилось или же словно то, что случилось, нисколько его не задевало. Асканио не ожидал такого от своего учителя, но учитель отступил, и он отступил вместе с ним.
Помпео торжествовал и, отвесив Бенвенуто глубокий поклон, продолжил путь в окружении сбиров, которые, как и он, держались весьма вызывающе.
Бенвенуто, хотя и казался весел, до крови искусал себе губы, сдерживая гнев. Поведение знаменитого мастера было непостижимо для всякого, кто знал его вспыльчивый характер.
Пройдя шагов сто и поравнявшись с мастерской одного из собратьев по искусству, Бенвенуто сказал, что хочет взглянуть на древнюю вазу, недавно найденную при раскопках этрусских могильников в Корнето; ученикам он велел идти домой, пообещав через несколько минут вернуться в мастерскую.
На самом же деле он хотел, чтобы ушел Асканио. И действительно, как только юноша и его спутник, о котором Бенвенуто тревожился гораздо меньше, зная, что Паголо не блещет отвагой, завернули за угол, он поставил вазу на место и выбежал из лавки.
Бенвенуто мгновенно очутился на той улице, где повстречался с Помпео, но Помпео там уже не было. К счастью или, скорее, к несчастью, человека, сопровождаемого дюжиной стражников, заметить нетрудно: Бенвенуто спросил у первого встречного, по какой дороге пошел Помпео, и ему тотчас же указали путь. И он, как ищейка, взявшая след, ринулся вдогонку.