«Интересно, почему самого Таидора нет?» – забеспокоилась Ксенерва.
Гарди, как и всегда, был предельно собран и серьезен. Но, что-то в нем изменилось. Он выглядел устало, лицо выражало тревогу.
«Надо обязательно, поговорить с ним после совета», – решила Ксенерва.
Девушка заметила среди присутствующих черноволосого эльфа, статного и величавого. Она не видела его на приеме. Он сильно выделялся, сидя в одном ряду с архемонами и лесным эльфами. От взгляда его холодных синих глаз по спине поползли противные мурашки.
«Аймон, кто этот темноволосый эльф?», – телепатически спросила Ксенерва.
«Он повелитель высших эльфов, а намыленный белокурый красавчик – Имопиус, повелитель Азерота – царства архемонов», – сообщил ей Аймон и обратился к собравшимся:
– Мне кажется, что это не полный состав.
– От чего же? – Развел руками Имопиус.
Аймон поднялся, направился к двери, и широко ее распахнул. В дверном проеме появилась Элина.
– Что здесь делает эльф крови? – Спросил Эктелион.
Члены совета заволновались. По залу пополз недовольный шепот.
– Что здесь делает эльф крови? – Теперь этот вопрос был задан черноволосым эльфом. – Ей здесь не место.
– Аркуэнон, вы считаете, что она не имеет право голоса? – Спросил Аймон.
– Именно так, я и считаю.
– Глупо из-за личных предрассудков отрицать очевидную истину. Элина такой же представитель расы, как и вы, как Имопиус, Гарди или Эктелион. Думаю, никто не забыл, что есть такая раса – эльфы крови. Отчего же они не могут входить в совет.
– Потому, что они сотворили немыслимое преступление. Наш бог…
– Наш бог, покинул этот мир, – перебил Аркуэнона Аймон, – и плевать ему на нас и на то, как мы все будем вариться в этом котле. Элина, как и ее сородичи не те эльфы, которым сорвало крышу, и они решили, что могут повелевать Аскатоном. Они не могут быть ответственными за грехи своих предков.
– Я не стану принимать участие в этом сумасшествии и не сяду за один стол с эльфом крови.
– Вы понимаете, как глупо себя ведете? Словно обиженный ребенок. Эльфы крови внесли большой вклад для блага Аскатона, они уже воюют плечом к плечу с даймонами на северных границах, в отличие от вас всех. Что сделали вы? Ничего, и лишь потребовали собрать совет, на котором я якобы должен отчитаться о положении вещей на фронте. С чего бы я должен это делать? Пока эльфы крови и мои воины, отбиваются от врага, вы трусливо прячете свои задницы по своим теплым норкам, которым скоро придет конец. Так, что это я не стану участвовать в этом сумасшествии, если за столом не будет представителя эльфов крови – единственной расы, если не брать в расчет гномов, на которую я могу сейчас положиться.
– С меня довольно! – Прошипел Аркуэнон и сорвавшись сместа, стремительно направился к двери.
– Вы всегда отличались мудростью и вызывали у меня уважение, – сказал Аймон ему вслед, Аркуэнон остановился, – но сейчас вы неверно расставляете приоритеты. Важно окончить войну и неважно с кем вы будете стоять плечом к плечу. Лучше вместе стать победителями, чем умереть из-за плена принципов, в который вы сами себя заключили.
Аркуэнон, ничего не ответил, так и не повернувшись лицом к Аймону и ушел.
– Элина, прошу. – Сказал Аймон, замешкавшейся предводительнице эльфов крови.
Под тяжелым взглядом остальных членов совета, Элина все-таки опустилась на стул и гордо вскинула голову. Она не собиралась играть роль побитой собаки, которую хозяева все-таки пожалели и взяли домой. Она та кто она есть, и плевать кто, что думает про нее и ее расу. Если, они не видят того, что они не то зло, каким были их оступившиеся предки, значит они глупцы.
– Вы говорите, что мы прячемся от войны, а сами вы, лично вы, какое участие принимаете в войне? – Подал голос, Имопиус.
– Что вы хотите сказать, Имопиус? – Аймон вперился взглядом в повелителя Азерота.
– Он хочет сказать, что сами вы только, и заняты тем, что устраиваете личную жизнь. – Сказал, Эктелион. – Да еще с кем? С той, чья раса стала бичом для всех нас, пополняя ряды армии Рагула. Жалко смотреть, как повелитель темной расы, превратился в няньку человечки и ее больного детеныша, пока его армия проливает кровь.
Ксенерве стали противны все эти существа. Они относились к ней, к ее дочери и всем людям с таким отвращением, будто они кусок грязи у их ног. Было обидно, хотелось просто встать и уйти, а еще лучше врезать всем по физиономии. Они назвали Алииду – детенышем, будто она щенок.
– Больного детеныша… – Тихо повторила Ксенерва, но Эктелион услышал ее.