Ксенерва слабо помнила, как они добрались до спальни, в которой она тут же плюхнулась на кровать. Сна не было, рассудок Ксенервы прибывал где-то между реальностью и забытьем. Какие-то нечеткие образы, мутные картинки из ее жизни до Варпа, воспоминания из детства цветным калейдоском проносились в ее голове.
Когда она очнулась, то была несколько удивлена, что находится в комнате Аймона. В комнате было пусто, царил полумрак, открытое окно зияло, словно открытая пасть, сквозь него в комнату прорывался холодный воздух. Ксенерва поежилась. Из ванной комнаты донесся шум воды, когда он стих в спальню вошел Аймон. Ксенерва ближе подтянула колени к груди.
На нем были только широкие штаны, которые свободно свисали на талии. Рельефному прессу мог позавидовать сам Аполлон Бельведерский, узкие бедра, широкие плечи, накаченная грудь и крепкие мужские руки с четко очерченными формами мышц – чем не эталон красоты?
Ксенерва сглотнула. Он с тревогой посмотрел на Ксенерву.
– Ты как?
– А, у вас так принято – опаивать невест? – Хрипло выговорила Ксенерва.
– Вообще, да. – Улыбнулся Аймон. – Тлеющие травы вызывают что-то вроде опьянения и притупляют боль. Ну, чтобы некоторые кисейные барышни не падали во время церемонии при виде кинжала, и не визжали, когда их руку будут резать.
– И не помнили вообще, что они вышли замуж. – Проворчала Ксенерва.
– На самом деле расслабляющий эффект весьма не лишен, перед первой брачной ночью… – Как бы между прочим заметил Аймон.
«Это, начало прелюдии?», – мысленно посмеялась Ксенерва.
Аймон подошел к кровати и наклонился. У Ксенервы перехватило дыхание, но он всего лишь взял подушку.
– Было бы странным, если бы мы спали отдельно, поэтому я принес тебя к себе.
– Принес? – Спросила Ксенерва. – Значит, тебя трава не взяла?
У нее самой голова кружилась даже в горизонтальном положении.
– Значит так… – Чуть улыбнулся Аймон. – Я лягу на полу, так, что располагайся как тебе удобно.
– Нет… – Сказала Ксенерва. – Кровать большая, так что места хватит. Как-то мне по себе в этом жутком интерьерчике.
Аймон замер словно в нерешительности, но все-таки бросил подушку обратно на кровать.
– А, мне нравится. – Сказал он, устраиваясь на второй половине кровати.
Их лица были напротив друг друга, взгляды встретились.
– У тебя красивые глаза. – Прошептал Аймон.
– Хмм… Меня так клеили еще в школе в старших классах. – Улыбнулась Ксенерва.
Аймон рассмеялся низким гортанным смехом. Взгляд Ксенервы упал на кулон из черного камня. Она протянула руку и слегка коснулась камня. Руку словно ударило током, вскрикнув, девушка отдернула ее и обиженно посмотрела на источник боли. Аймон вздохнул и взял ее руку в свою ладонь, слегка пробежался по ней губами.
– Не трогай его, детка. Носить этот камень может только повелитель Варпа. Остальных он не признает и не позволяет к себе прикасаться.
– Что-то типа идентификатора? – Спросила Ксенерва.
– Типа того.
Ксенерва убрала прядь волос, упавшую на глаза.
– Как думаешь, слова прорицательницы правдивы? И я не стану даймоном? – Спросила Кснерва.
– У нас никогда не было повода ей не доверять. В конечном итоге она всегда оказывалась права. Она помогла найти тебя и подсказала, когда нужно было забрать Алииду, пока не стало совсем поздно. Она подсказывала, где откроется следующий портал в ваш мир.
– Значит я не стану стопроцентным даймоном. – Прошептала Ксенерва, не зная радоваться этому или расстраиваться. – Хотя бы есть надежда, что я останусь белокожей.
Аймон улыбнулся.
– Тебе не нравится наш вид в истинной форме? – Спросил он.
– Не знаю… Как-то не успела сильно разглядеть. – Она пристально посмотрела на Аймона, покусывая губу. – Покажешь?
Аймон помедлил, вглядываясь в ее глаза.
– Уверена?
Ксенерва кивнула и добавила:
– Я все равно увижу вас таких завтра. Лучше заранее подготовиться. Я видела тебя в Гротсберге, но тогда адреналин и тревога за Алииду – перекрывали все.
Не отрываясь от Ксенервы, он встал с кровати. Его глаза блеснули в темноте, и в следующую секунду Ксенерва увидела черный силуэт на фоне окна. Она привстала и включила ночник на прикроватной тумбе. Мягкий свет залил комнату, освещая ЕГО. Кожа стала похожа на графит, такая же черная и переливчатая. Разворот плеч стал еще шире. Рост даймона тоже увеличился. Звериные глаза, отливали темным золотом. Вдоль позвоночника, на затылке, предплечьях и от стопы до колена располагались гребни шипов. Пальцы на руках и ногах венчали острые когти. Уши были плотно прижаты к гладкому черепу, на лбу чуть выше бровей от центра в разные сторону уходили две линии шипов, обтянутых кожей. Аймон раскрыл кожистые крылья, и их поверхность избороздили алые трещины, от которых шел жар. Оскалившись, даймон продемонстрировал белоснежные острые клыки.