Даймон был удивлен самоотверженностью Ксенеры, как та бежала по раскаленным камням, боясь за свою дочь, и не обращала внимания на собственную боль. Его отец без сомнения не пожертвовали бы собой, ради своего отпрыска. Аймон был растерян и в тот же момент восхищен. В его планы не входило вникать в человеческие отношения. Это могло лишь помешать его замыслам, но остаться совершенно равнодушным ему не удалось. Он завидовал этим, двоим. Его никогда никто не любил и даймон задумался о том, что, наверное, не прочь испытать подобное к себе отношение и возможно узнать, как это любить. Но это было невозможным. Даймоны не способны любить и они считали что любовь, и привязанность делает слабыми. Его в очередной раз рассердили собственные мысли и желания. Он грубо оттолкнул Ксенерву, расправил крылья и устремился прочь.
Ксенерва недоумевала такому странному поведению. Но посчитала, что удивляться в этом странном мире ей придется еще не раз и более странным вещам.
Спустя минуту она озябшая выбралась из холодной воды и медленно побрела в сторону их стоянки. Она понимала, что самой ей не добраться, но было необходимо двигаться, чтобы согреться.
Спустя минут тридцать ее неуравновешенный покровитель вернулся задумчивым, и как Кеси показалось растерянным. На обратном пути к домику гунара тот не произнес ни слова.
Позже Ксенерва наслаждалась зажаренным на огне мясом и овощным рагу. Голод давал о себе знать. Плюнув на все приличия, девушка жадно поглощала пищу. Лейкас изредка улыбался, глядя на маленькую обжору. Аймон задумчиво смотрел на девушку, ковыряясь в тарелке. Из оцепенения его вывел Лейкас:
– Думаю, что мне стоит первым нагрянуть в Эленберг на «счастливую» встречу со своей семьей. – Произнес он с сарказмом.
Аймон хмыкнул и коротко произнес:
– Не возражаю.
Закончив обед, эльф собрал свои немногочисленные пожитки и исчез в глубине леса.
Ксенерва не заставила ждать себя с очередными расспросами:
– Эленберг – это какой-то город?
Аймон лежал, привалившись спиной к поваленному старому дереву. Не открывая глаз, он ответил:
– Эленберг – это древний город лесных эльфов. Он веками стоит в древнем лесу.
– У Лейкаса там семья? – с интересом спросила Кеси.
– Да. Его отец Эктелион – высокородный эльф, повелитель эльфийского королевства.
– Мне показалось, что он не рад вернуться домой. – Прокомментировала Ксенерва.
– У него… натянутые отношения с семьей. Он не разделяет политических взглядов своего отца, который считает, что лесным жителям не следует ввязываться в войну. Эктелион искренне уверен, что его народу в лесном царстве ничего не грозит, и, следовательно, глупо гробить свой народ на поле битвы. Его сын должен был быть рядом с отцом, учиться управлять лесным королевством и возглавлять эллеров – эльфийских воинов.
Лейкас счел иначе и не смог остаться в стороне от событий, которые рано или поздно затронут все уголки нашего мира. Он покинул Эленберг, сначала в одиночку истреблял голуров, а потом присоединился к моей армии. Отец расценил это как предательство.
– А почему Эктелион считает, что им ничего не угрожает?
– Потому, что на страже лесного королевства стоят дендроиды, которые не позволят проскочить в лес ни одному голуру. По сути, дендроиды существа мирные, но все равно не позволят монстрам здесь бесчинствовать. – Объяснил Аймон.
– А кто они, эти дендроиды? – поинтересовалась Ксенерва.
– Внешне дендроиды похожи на обычные деревья, но немного ниже и имеют четыре конечности, напоминающие когтистые лапы, их глаза цвета янтаря не имеют зрачков. Дендроиды – очень сильные и древние лесные духи, которые пробуждаются в стволе дерева. Эленберг находится в древнем лесу, там же обитает основная масса дендроидов. Возможно, мы и встретим кого-то из них по пути.
– Ты сейчас на редкость разговорчивый. – Осторожно заметила Ксенерва.
– Приходится. Скоро ты станешь повелительницей Варпа и должна знать о мире, в котором тебе отведена не последняя роль.
Ксенерва нахмурилась. Ее никто даже не спросил, хочет ли она быть повелительницей и женой мистического тирана.
– И кстати... – Аймон открыл глаза, – я не так уж плох. – Его лицо озарила издевательская улыбка. – Если бы ты могла есть глазами, то на водопаде не оставила бы от меня ни одного малёхонького кусочка.
Ксенерва с маниакальным удовольствием выставила бы по одному все его идеально ровные зубы, но куда ей, жалкой человечке, тягаться с велордингом адской армии. Поэтому осталось лишь озарить его таким взглядом, будто она смотрит на отвратительного и мерзкого червя. Аймон несколько не смутился, и, улыбаясь как чеширский кот, закрыл глаза, удобнее, устроившись на своем нехитром лежбище.