А потом картинка сменилась и Ксенерва увидела холмистую долину, устланную пушистой травой, синее небо с пушистыми рваными облаками, теплый ласковый ветер, приятно обдувающий лицо и себя, зависшую в нескольких метрах над землей. Поза была расслабленной, лицо девушки умиротворенное, веки закрыты, словно она лежала в удобном невидимом гамаке…
Аймон спускался по лестнице в холл, когда услышал хоровое пение эльфов. Было не трудно догадаться, о том, где сейчас искать своего друга. Как и ожидал Аймон, он нашел Лейкаса на уставленной маленькими свечками террасе. Тот сидел у самых перил, прямо на полу и играл на деревянной флейте. Эльфийский город не спал, он был подсвечен миллионами зажженных свечей и факелов. Деревья были окутаны неоновым свечением, благодаря растущим на них биолюминесцентным грибам. Хор из сотни голосов рождал древнюю песню, в которой восхваляли лесных духов.
Аймон стоял рядом и не мешал Лейкасу участвовать в древнем обряде, пока тот сам не отнял от губ флейты и не положил ее на коленях. Еще пару минут он сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь единением с лесом, предками и древними духами. Открыв глаза, и заметив Аймона, Лейкас пояснил:
– Сегодня эльфийское царство празднует великий праздник лесного духа. Пение не смолкнет до утра.
– Угу, я в курсе. – Ответил Аймон, усаживаясь рядом с эльфом. – Славная ночка будет. И дудочка у тебя что надо. С собой прихвати.
Лейкас вопросительно посмотрел на друга.
– А что? Успокаивает... – Пояснил Аймон.
Эльф удивленно приподнял бровь.
– Ксенерву... – после небольшой паузы добавил Аймон.
– Как она?
Аймон повел плечами.
– Уснула.
– Как думаешь, что будет с ними после превращения? – спросил Лейкас.
– Ксенерва станет даймоном, она и рождена даймоном. А вот с дочерью посложнее. В момент ее зачатия мать была человеком, поэтому Алиида может стать полукровной, хотя если учесть, что по крови ее мать даймон... В любом случае – это будет известно только после ее пятнадцатилетия. Там будет видно – станет она даймоном или будет полукровкой с магическими способностями. Если выживет, конечно...
– Нам нужен архемон. Возможно, он поможет вылечить ее. – Предположил Лейкас.
– Я уже позаботился об этом. Асмодей будет в Гротсберге как раз к завтрашнему дню. Нужно быстрее решить проблемы с девчонками. Нас ждут в Варпе.
– Думаю Маргдан, справится без тебя. У тебя хороший помощник. – Сказал Лейкас.
– На этот счет нет возражений. Но я не люблю, когда что-то остается без моего контроля.
Аймон поднялся с пола. Он чувствовал, что тело словно закаменело.
– Я слишком долго был пешеходом. Мне нужно размяться.
Аймон с наслажденьем раскрыл крылья и спустя секунды растворился в ночном небе. Он чувствовал легкое недомогание от того, что долго не летал и не перевоплощался во вторую сущность. В дали от родного Варпа даймоны теряли много сил, которые с каждым днем было все труднее восстанавливать. Под куполом звездного неба он почувствовал, как забурлила кровь, как быстрее побежала по венам, снимая остатки усталости и скованности. По телу словно разносилась живительная энергия, даруя силу и мощь.
Взлетев повыше в небо, Аймон с удовольствием выпустил когти и шипы, грудь заполнил огонь, черная кожа сливалась с темнотой ночи. Зверь внутри бесился и рвался наружу, требуя выхода накопившейся ярости. Аймон сдерживал его: «Еще не время». Но вот зверь почуял ее – диару. И Аймон был не в силах противиться ему и устремился назад к замку. Спустя минуту, он уже стоял на балконе и наблюдал, как безмятежно спит Ксенерва. Аймон знал, что ему сейчас нельзя быть здесь. Если он не сможет держать себя под контролем, то до утра она не доживет. Он что, есть силы, сжал кулаки, вонзая когти себе в ладони, и начал пятиться назад к перилам балкона, но увидел, как ее лицо скривилось от боли и замер на месте.
Ксенерва резко открыла глаза, перед глазами все плыло. Откуда-то дуло сквозняком. «Нужно закрыть балкон» – пронеслось в голове. Ее взгляд пытался сосредоточиться на балконной двери, в которой она заметила черную тень. Зрение возвращалось. И в этой тени она смогла разглядеть огромное черное, крылатое существо. Не веря глазам, Ксенерва зажмурилась, и в этот момент нагрянул новый приступ головной боли. Когда Ксенерве удалось разлепить веки – на балконе уже никого не было.
Уснуть не удавалось, мешала боль во всем теле. Ксенерва попробовала встать, но вскрикнув, откинулась назад на подушки. Казалось, в груди разжигался огонь, который причинял адские муки. Тихо скрипнула дверь – это вошел Аймон. Он остановился у кровати и долго смотрел на Ксенерву. Он как будто что-то взвешивал, и прикидывал в уме. Затем взял Ксенерву на руки, вышел на балкон, раскрыл свои черные крылья и взмыл высоко в небо. Потоки воздуха приятно холодили тело, успокаивая бушующее пламя в груди. Аймон завис в воздухе и закрыл Ксенерву своими крыльями, обернувшись с ней словно в кокон. Она чувствовала, как они падаю вниз, но боль постепенно отпускала – этот фактор был главным на тот момент, он заставлял забыть про страх. В какой-то момент Аймон вновь распахнул крылья и продолжил полет.