– С людьми? – удивилась девушка. – Чем мы такие мелкие букашки вам помешали?
– Не совсем с людьми, а с голурами – чудовищами, какими люди стали после проклятья. Кстати, а откуда, у тебя такое странное имя, несвойственное для тех мест, где ты родилась?
– У меня были довольно интересные родители, фантазия которых не ограничивалась Машами и Дашами.
Свою мать Ксенерва вообще не помнила. Отец никогда не рассказывал о ней, сколько бы Кеси не просила. Сам же он с натяжкой мог бы считаться отцом. Скорее его можно было назвать опекуном, потому что он содержал девушку, одевал, кормил, но не более. Всегда молчиливый и замкнутый, он очень редко общался с дочерью. Семейные вылазки на природу, походы в кино и парк не были частью их жизни.
А у вас тут смотрю веселенько так. – Переменила тему девушка, оглядывая черную выжженную землю.
– Так не везде.
Все мысли Аймона крутились вокруг этой хрупкой человеческой женщины. Теперь они обе здесь, в Аскатоне. И он был чертовский рад этому событию. Нет не потому, что Аскатон нуждался в них, а потому, что он сам этого страстно желал, как мать его гребаный эгоист. Они нужны ему и плевать на весь мир. Но, почему? Почему, его животная сущность так тянулась к ним, Аймон понять не мог. Может причиной всему его начало? Бракованная кровь, что текла в его жилах? Или что-то другое?
Аймон помнил, как первый раз увидел Ксенерву. Она была другой. Тогда от природы здоровые, отливающие золотом темно-русые волосы отлично гармонировали с медовым загаром и шелковистой волной лежали на плечах. Ее внешность должно было вызывало заисть у других представительниц женского пола. А сейчас, волосы свисали тусклыми длиными патлами, а некогда миловидное личико с аккуратным носиком и пухлыми губами, совсем вытянулось от худобы. Она все так же была красива, но было видно, что душа ее больна, а сердце наполненно горем. Это резкое отличие с той Ксенервой, что он видел в первый раз, почему-то вызывало в нем чувство… вины?
Лишь ее невероятно прекрасные глаза с зелеными и золотыми вкраплениями, как и прежде, зачаровывали и будили в нем дремлющего зверя, а это означало лишь одно – она его диара. Он был немного разочарован – в голове не укладывалось, как эта слабая женщина могла спасти целый мир, утопающий в крови, жестокости и горе, но при этом лишь она одна притягивала его, как манил к себе свет мотылька.
С тех пор, как он увидел ее, в его жизни наконец-то появился смысл. Она должна была быть с ним. Но теперь, все это было так зыбко. Она никогда не простит его. Только не Алииду. Он надеялся, что успеет все исправить к тому моменту, когда Ксенерва окажется здесь.
Но вот уже настал момент, когда тянуть было нельзя, Ксенерву нужно было срочно забирать, пока тяжелые болезни не свалили ее так же, как и дочь, но найти все составляющие для исцеления Алииды он так и не смог. Что он сейчас скажет Ксенерве? Он знал, что в душе она надеется, что он поможет ее найти. Эти мысли постоянно крутились в ее сознании с тех пор, как она его увидела. Новость о том, что девочка, скорее всего, умрет, может свести ее с ума. И она будет винить только его, Аймона. Мысль о том, что этой крохи не станет, вызывала боль в груди, даже у него.
Нужно было подготовить ее к самому худшему, но как? Как это сделать?
Аймон давно выбрал самый безопасный маршрут для Лейкаса, но все еще тянул с возвращением. Он просто парил над землей, собираясь с мыслями. Но сколько не оттягивай разговор, он все равно случится и ему придется дать ответы.
– То есть, в Аскатоне есть места более привлекательные, чем эти? – С надеждой спросила Ксенерва. Ей не хотелось бы жить в мире, в котором все так же уныло, как и этот пейзаж вокруг нее.
– Что, ты. Конечно, нет. – Заверил эльф. – Думаю, тебе понравится в Аскатоне. Особенно лес, в котором я родился.
– Что ж… Тогда, все отлично. – Без интузиазма сказала Ксенерва. Пока, что все последние события смахивали на бред сумасшедшего.
Лейкас посмотрел куда-то вдаль. Девушка проследила за его взглядом. Из небесной выси к ним стремительно приближалась черная тень, которая становилась все больше и скоро приняла очертания, теперь уже известного Кеси демона. Сбавив скорость, Аймон плавно приземлился на облюбованный ранее камень. Свернул за спиной крылья, которые немедленно начали терять цвет и скоро вовсе стали невидимыми.
– В старом городе тридцать, может сорок голуров. Но, не думаю, что они вылезут из него. – Обратился глава темного легиона к эльфу. – Вдоль высохшего русла путь свободен, по нему и пойдешь. Я отнесу девчонку в лес гунаров. Потом вернусь за тобой.