– …помочь ближнему… души полны света… мольбы и чаяния… – Его голос тёк медленно и сладко, как тёмный гречишный мёд. – Готовы ли вы сразиться с силами тьмы, терзающими вашего брата?
– Да-а… – тёплым сквозняком пронеслось по церкви.
Неожиданно я почувствовал, что и из моей груди вырывается это 'да', сливаясь с десятками других. Пронзило болезненное понимание – всю жизнь во мне гнездилось нечто чёрное, мешавшее испытывать блаженство, которое даровал мне голос старца. Сражаться мне предстоит с собственными демонами.
По жилам потёк вязкий страх, превращая их в заледеневшие мутные ручьи. Внезапно стылая кора взорвалась, вздыбилась, понеслась, грохоча бьющимися друг о друга осколками. Потащила, ломая кости, в бездонную пропасть, где, кроме мрака и выворачивающей боли, не было ничего.
И тут я увидел Мрак. Тот, что скрывался во мне. Тот Мрак, что увлекал теперь в нескончаемую воронку муки и ужаса…
В солнечном столбе корчился толстенький человечек. От былого оцепенения не осталось и следа. Лицо его превратилось в перекошенную маску.
– Изыди!!! – прогремело из ослепительных высей.
И ОН отступил… Исторгая зловонное пламя, обрушился в бездну, в которую только что пытался ввергнуть и меня. Я вскрикнул и рванулся вверх.
Выше!
Выше!!!
К невесомым, блистающим мирам, разлитым в беспредельном счастье…
Подо мной медленно плыла огромная, дремотная река. Закатное небо отражалось в ней, окрашивая воды в нежные оттенки алого, бардового, розового. Радужный ветер нёс меня над просторами. Внизу неспешно текли окутанные дымкой луга, просёлки, деревянные церквушки. Я был птицей…
Нет, слишком громадны мои крылья!
Они были способны укрыть все эти пространства, защитить от того всепоглощающего ужаса, который я недавно пережил.
Я ангел…
Нет…
Я ничто!
Прекрасное, радостное, растворившее в себе время, расстояния – весь Мир – Ничто!
Когда я снова обрёл плоть и кровь, старец исчез. В 'небесные врата' светило солнце. Вокруг слышались протяжные, полные наслаждения вздохи, заливистый смех – люди возвращались из райского небытия.
Ко мне подошёл Максимиан. Лицо его тоже несло отпечаток пребывания в измерениях Абсолютной Радости.
– Теперь веришь? – спросил он приглушённо.
Не знаю, что он имел в виду, но я ответил так, как прозвучало во мне эхо, долетевшее Оттуда:
– Верую.
Охрана церквушки стала смыслом моего существования. Нельзя допустить, чтобы чья-то земная алчность испепелила двери, за которыми жило непререкаемое Блаженство.
Всякий раз, когда Чудо должно было повториться, Максимиан получал Весть.
– Филарет знает, как велико неверие в нашем мире, – грустно шептал Хранитель. – Он призван явить Истину как можно большему числу людей. Моё же предназначение – привести к 'небесным вратам' достойных. Фомы Неверующие не должны осквернить храм.
Я был согласен. Пару раз приходилось применять силу, выдворяя умников, пытавшихся произвести возле церкви какие-то замеры. Я ненавидел их. И как носит земля тех, кто думает зафиксировать глупыми железяками Откровение?!
Иногда дух Филарета являлся в бренный мир безлунными тёмными ночами. Приближаться я не смел. Издали наблюдал, как движется в темноте сияющая точка, освещающая дорогу святому старцу. Наблюдал и трепетал от непередаваемого восторга. Служить Ему, это ли не высочайшее благоволение небес?! Я счастливчик! Я избранный…
И как же я был благодарен Максимиану, что он отыскал меня и сумел мягко, без нравоучений, сломить моё неверие.
Максимиан появлялся наездами, доверяя мне заботы об охране святого места. Приезжал обычно раз в два-три дня. Вручал продукты, а сам исчезал. Причём исчезал в прямом смысле – не было его ни в церкви, ни её окрестностях. Исчезали и громоздкие сумки-холодильники, привезённые им. Вопросов я не задавал. Не смел.
Сегодня Максимиан никуда не исчез. Пробыв в церквушке совсем недолго, торопливо сел в припаркованную у дверей машину. Автомобиль рванулся с места. Настали самые сладостные мгновения – я наедине с Филаретом. Эти безмолвные беседы давно стали неотъемлемой частью моей жизни. Я вошёл в церковь и присел у склепа. Было покойно и радостно.
Не успел я слиться с согретым пламенем свечи полумраком, где-то послышался крик. Полный горя и ярости. Казалось, истошный вопль раздавался из-под земли. С каждой секундой крик становился громче, отчётливей. Он приближался. Я вскочил. Плита у моих ног шевельнулась, каменная твердь разверзлась. В лицо ударил свет. Отпрянув, я оступился и грохнулся навзничь.
Филарет вынырнул из-под могильного камня. От привычной величавости не осталось и следа.
– Где он?! – прохрипел дух. Глаза белёсыми шарами уставились на меня. Дышал он тяжело. – Где Максим?!
Мы сидели в тесной, похожей на встроенный шкаф, келье. Филарет плакал.
– Годы работы, – всхлипывал он. – Не успел даже долговременные наблюдения провести!
Я положил ладонь на судорожно сжатый кулак старика.
– Давайте по порядку. Пока я только понял, что зовут вас Михаил Романович Шерех, вы профессор и скрываетесь от каких-то весьма влиятельных лиц.
– Весьма-а-а, – протянул профессор.
– Но зачем весь этот маскарад?!
– Нам нужны деньги, – Шерех потупился. – Наше открытие стоило жизни моим коллегам. Я не мог допустить, чтобы их гибель была напрасной. – Профессор глянул полными муки глазами. – Вне среды препарат разлагается в течение сорока восьми часов. Я вводил его себе.
– Что за препарат, вокруг которого бушуют такие страсти?
– О-о-о! Дело даже не в препарате. Дело в направлении, над которым мы работали. Представьте – мир, в котором человек не будет иметь возраста, где исчезнут болезни, а любая техника будет сама себя строить и обслуживать…
– Это каким же образом?
– Преобразователи атомных структур, сокращённо ПАС. – Глаза профессора заискрились. – Бесконечно малые частицы, способные с доли секунды превратить любую субстанцию в материю с заданными параметрами. Научитесь ими управлять, и вам послушен мир атомов. Вы можете разложить и сложить их в необходимой вам последовательности. То есть, создать буквально из ничего требуемые материалы, а в итоге – предмет в целом.
– Грубо говоря, вырастить из карандаша ракету?
– Именно! – Профессор возбуждённо заёрзал. – Понимаете, какие перспективы! Над этим работала наша лаборатория. Агрегат, выражаясь вашими словами, куда, поместив карандаш, можно получить ракету! Мы уже добились обнадёживающих результатов, когда лаборатория была уничтожена. Её взорвали… – Шерех осёкся, потом добавил – со всеми сотрудниками.