— Папа? — звонил Васька. Последний его звонок Олег с трудом вспоминал. Очень уж редко наследник баловал отца ими. Раньше Олег не отмечал этого. Здесь же, в безликих больничных стенах, время тянулось вязкой смолой. Любой визитёр, каждый поход в больничную столовую был событием, скрашивающим временной вакуум. Олег сжал трубку.
— Сын!
— Привет… — в мобильнике что-то потрескивало. Васька подыскивал слова.
— Как ты?
— Нормально… — снова молчание. На заднем плане шипящий голос Марины: «Спроси, как он себя чувствует. Господи, самому не догадаться что ли!». — Как ты себя чувствуешь? — послушно повторила трубка.
— Нормально, — в груди засвербело. Васькин звонок был явно сфабрикован матерью. Сам бы не позвонил.
— Ладно. Пока, пап. Поправляйся! — трубка облегчённо загудела.
— Привет! — радостно воскликнула она.
— Я тебе яблочек принесла. Тебе можно яблоки?
— Ага, — вяло кивнул отец. За девятнадцать лет дочь так и не узнала, что он терпеть не может яблоки. Впрочем… А что терпеть не может она? Олег задумался.
— Тебе лучше? — Олеся уселась на больничный стул, по-королевски взмахнув мантию белого халата, накинутого поверх модного костюма. У неё всегда всё было самое модное. Олег залюбовался. Красавица выросла…
— Ничего, вроде. Скрепим, — отмахнулся он от неприятного вопроса. Нельзя ведь беспокоить беременную женщину рассказами о том, как его мутит от вала лекарств. Как темнеет в глазах. Как больно бывает дышать. Как хочется жить.
— Ну и молодец! А чего такой кислый?
— Да нет…
— Эй! — Олеся заглянула отцу в глаза. — Ты где?!
—Что?
— Новости, говорю, хорошие!
— Да? Какие?
— Мой папа стал мечтателем! Повторяю для особо романтичных, мы с Мишей нашли квартиру! В самом центре. Парк рядом. С маленьким гулять будем там. И не дорого. Хозяева на ПМЖ куда-то уезжают. Им быстрее надо продать. Просто шик, а не квартирка! Я даже и мечтать не могла…
КОГО ИЩУТ МАШИНЫ
— Простите, но это не мой заказ… — Я с трудом вынырнула из тягуче-сладкого фиолета ночного Майнца.
— Вам передали с того столика, — официант наклонился к самому моему уху, точно сообщил что-то интимное. Непристойно интимное. Я с отвращением отодвинулась от его сладострастно-влажных губ. — Там записка, — он обиженно выпрямился и отправился прочь, виляя бёдрами. На моём столике осталась стоять крошечная чашка эспрессо. На блюдце аккуратно сложенная треугольником салфетка. Полевая почта — я презрительно усмехнулась и обернулась на столик, на который указывал обидчивый официант.
— Рыжая женщина с Кафкой в ночном кафе — это что-то из четвёртого измерения.
— Благодарю за кофе, но мне надо идти.
— Никуда вам не надо, — он уверенно тряхнул своими лохмами. — Вы просто считаете, что я вас «клею».
— А вы не «клеите»? — я неприязненно глянула на собеседника. Как ни странно, пьян он не был.
— Нет. Просто это, действительно, очень странно — женщина, одна, с книгой в кафе.
— Вы из тех, кто считает, что женщина выходит одна с единственной целью, подцепить кого-то? — меня передёрнуло.
— Чаще бывает так, — деликатностью мой ночной собеседник не отличался. — Но тут что-то другое. Вы недовольны своей жизнью.
— Я полностью довольна своей жизнью. То что я читаю Кафку ночью в кафе ещё не говорит, что…