Может быть на это возразят: «Мы христиане; мы обновлены Святым Крещением, которым исцеляются все недуги падшего естества, восстанавливаются образ и подобие Божии в первоначальном изяществе их, насаждается в человека
Святой Дух, уничтожается повреждение свойств, а потому и любви». Так! Но благодатное состояние обновления и пакибытия, доставляемое Святым Крещением, нуждается в поддержании жительством по евангельским заповедям. Аще заповеди Моя соблюдете, сказал Господь, пребудете в любви Моей. Будете во мне и Аз в вас. Яко же розга не может плода сотворити о себе, аще не будет на лозе: тако и вы, аще во Мне не пребудете. Аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, яко же розга, и изсыщет, и собирают ю, и во огнь влагают, и сгарает[78]. Не поддерживающий приобретений, дарованных Святым Крещением, жизнью по заповедям, утрачивает приобретенное. «Неизреченная и страшная слава, – говорит святой Иоанн Златоуст, – доставляемая Крещением, пребывает в нас один или два дня; потом мы ее погашаем, наводя на нее бурю житейских попечений и закрывая лучи густыми облаками»[79]. Ожив в пакибытие Крещением, мы снова умерщвляем себя жизнью по плоти, жизнью для греха, для земных наслаждений и приобретений. Святой апостол Павел сказал: Должны есмы не плоти, еже по плоти жити. Сущии же во плоти Богу угодити не могут. Мудрование бо плотское смерть есть[80]. Благодать Крещения остается без действия, как светлое солнце, закрытое тучами, как драгоценный талант, закопанный в землю. Грех начинает действовать в нас со всей силой или и еще сильнее, нежели до принятия Крещения, сообразно тому, в какой степени мы предаемся греховности. Но данное нам сокровище духовное не отнимается от нас окончательно до самой смерти, и мы можем раскрыть его снова во всей силе и славе покаянием[81]. Раскаяние в греховной жизни, печаль о грехах произвольных и невольных, борьба с греховными навыками, усилие победить их и печаль о насильном побеждении ими, принуждение себя к исполнению всех евангельских заповедей – вот наша доля. Нам предлежит испросить прощение у Бога, примириться с Ним, верностью к Нему загладить неверность, дружество со грехом заменить ненавистью ко греху. Примирившимся свойственна святая любовь. Не столько мы ищем ее, сколько Бог ищет, чтобы мы сделались способными принять ее, и приняли ее. Обличив в заблуждении того, кто был удовлетворен собой по своим самомнению и слепоте, призвав его к ревностному покаянию, Господь произнес следующее утешение и обетование: Се стою при дверех, и толку: аще кто услышит глас Мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною. Побуждающему дам сести со Мною па престоле Моем, яко же и Аз победих, и седох со Отцем Моим па престоле Его[82]. Это говорит всесвятая Любовь. Ощущение любви, которое приписывает себе грешник, не перестающий утопать в грехах, которое приписывает он себе неестественно и гордо, есть не что иное, как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтательности и самомнения. Всяк согрешаяй не виде Его, ни позна Его[83] – Бога, Который есть Любовь.
Обратимся к гражданам пустынь, вертепов, пропастей земных, к тем из человеков, ихже не бе достоин весь мир, к преподобным инокам, которые занимались высочайшей из наук, наукой, принесенной Господом с Неба. Эта наука – познание Бога и, при посредстве истинного, опытного богопознания, познание человека. Безуспешно трудились и трудятся над приобретением этого познания мудрецы мира сего при свете собственного разума, омраченного падением. Здесь нужен свет Христов! Единственно при сиянии этого света человек может увидеть Бога, увидеть себя. Озаряемые Христовым светом, преподобные пустынножители трудились на селе сердца своего, обрели на нем драгоценный бисер – любовь к Богу. В боговдохновенных писаниях своих они предостерегают нас от тех бедствий, которые обыкновенно последуют за преждевременным исканием любви. С особенной ясностью рассуждает об этом предмете святой Исаак Сирин. Из сочинений его мы выписываем несколько свидетельств и душеполезнейших наставлений.