Достигнув того, чего так горячо желал, Иерофей немедленно вступил, по доброй воле, во всеборье с уязвившим его врагом. Он изнурял свою плоть постами и длительными страданиями, укрощал себя бдениями и всенощными стояниями на молитвах, сокрушал дух свой в услужении братьям. В жажде страданий он притворяясь, будто бы нечаянно, а на самом деле намеренно, разбивал горшки с нечистотами, которые он выносил, чтобы услышать ругательства или даже получить пощечины. Принимая оскорбления, он радовался, словно получал нечто желанное, и жаждал испробовать бичевания, чтобы, подставив ударам внешнюю оболочку, освободить внутреннего человека от будущих скорбей. Столь великое умиление было ему дано тогда месте с изобилием слез, что он не мог их сдержать ни днем, ни ночью.
56. Чтобы на одном примере показать всем, как от его усердия через скорби и искушения возникала жизнь добродетельная, расскажу только нижеследующее и сейчас же обращусь к блаженному Симеону.
Когда однажды Иерофей исполнял службу на складе, святой муж поручил ему наполнить из бочки один из пустых сосудов. Иерофей тотчас же повиновался и пошел к бочке. Был же у него обычай всегда петь псалмы и плакать, даже когда он шел исполнять службу, и прикладываться к образам святых и к начертаниям креста, хотя бы их были десятки тысяч. Случилось так, что крест был и на обеих сторонах крышки бочки. Иерофей открыл бочку, приложился к кресту и, закрыв крышку, снова припал. Приложившись и опять открыв бочку, он наполнил пустой сосуд, поставил его на бочку и так оставил. Затем, снова подняв крышку, он начал целовать крест, а сосуд тотчас же опрокинулся, и вода стала выливаться на землю. Увидев же, как опустошается сосуд, он с улыбкой сказал: «Клянусь юродивым Иерофеем, о злой бес, я не подниму его, пока не приложусь к моему кресту – ведь я знаю, что ради этого ты и устроил такое зрелище!» Когда же сосуд совсем опустел, Иерофей поднял его, поспешил к блаженному отцу и рассказал обо всем происшедшем. А святой, зная усердие Иерофея и зная, что он все делал для того, чтобы навлечь на себя бесчестие, и желая жаждущему венцов предоставить таковые, приказал поступить с ним следующим образом.
Так как в этот день случилось насельникам грузить на монастырских мулов множество пустых сосудов, то Симеон приказал поместить на них Иерофея и так везти до Ксиролофа, а влекущему его говорить: «Если кто-либо повредится умом, то вот какой триумф его ожидает!» Так и сделали: посадили Иерофея поверх груза, погонщик мулов стал громко возглашать то, что было ему приказано, а дивный Иерофей вторил ему, проливая вместе со словами потоки слез.
57. Чтобы кто-нибудь не подумал, что этот человек по причине плохого обхождения с ним навлек на себя ненависть некоторых учеников Симеона, я коротко расскажу другой случай с Иерофеем, который свидетельствует о его доверии к блаженном мужу.
Однажды блаженный послал Иерофея навестить упомянутого патрикия. Увидев друга, патрикий весьма обрадовался и, угостив его, дал ему кошелек с золотом. Тот сначала не хотел брать кошелек, ибо не имел в нем нужды тот, кто никогда ничего не имел, кроме власяницы. Но так как патрикий стал заклинать и принуждать его, он все же взял кошелек и, сняв покров с головы, положил туда деньги. Держа деньги в протянутой руке, он в таком положении побежал прочь; достигнув монастыря, он увидел блаженного и вывалил кошелек с золотом ему в руки. Такое доверие и несокрушимую любовь к святому имели и этот славный ученик его, и прочие – все, для которых бегство из мира было неложным, даже если подвергал их учитель многоразличным испытаниям через то, что казалось тягостным и искусительным, дабы никто не оказался порочным и упрямым, сбившимся с пути ребенком и из-за своей порочности не стал ненавистным отцу. В таковой любви к Богу преуспел, среди прочих учеников Симеона, и Иерофей, что, если ему случалось когда-либо читать книгу, то, сколько бы раз ни было написано «Бог», или «Христос», или «Иисус», он прикладывал к этому божественному наименованию свой правый глаз, затем другой, и плакал до тех пор, пока книга и грудь его не увлажнялись слезами.
58. Такие нивы обрабатывал триблаженный и великий отец наш Симеон и таковых учеников приобрел. Ведь если я попытаюсь упомянуть одного за другим избранных учеников его – мудрейшего Льва, по прозванию Ксилокодон, то есть «Деревянный колокол», Антония, Иоанникия, Сотириха, Василия и Симеона, и некоторых других мужей, взыскующих Духа Святого, то мне, повествующему, останется сказать вместе с апостолом: Недостает мне времени и бумаги, чтобы повествовать о них (Евр. 11:32). Но довольно об этом.