Итак, через сокрушение сердечное человек делается послушным заповедям, освобождается от зла, приобретает добродетели и потом восходит в покой свой. Зная сие, и святые всячески старались смиренной жизнью соединить себя с Богом. Ибо были некоторые боголюбивые люди, которые по святом крещении не только пресекли действия страстей, но восхотели победить и самые страсти и быть бесстрастными, каковы были святые Антоний и Пахомий и прочие богоносные отцы. Они имели благое намерение очистить самих себя, как говорит апостол, от всякия скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1); ибо знали, что сохранением заповедей, как мы уже сказали, очищается душа, и, так сказать, очищается и ум, и прозревает, и приходит в естественное состояние; ибо заповедь Господня светла, просвещающая очи (Пс. 18, 9). Они поняли, что, находясь в мире, не могут удобно совершать добродетели, и измыслили себе особенный образ жизни, особенный порядок провождения времени, особенный образ действования, словом, — монашеское житие, и начали убегать от мира и жить в пустынях, (подвизаясь) в постах, во бдениях; спали на голой земле и (терпели) другое злострадание, совершенно отрекались от отечества и сродников, имений и приобретений, одним словом, распяли себя миру. И не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары; и объясню вам, как они это сделали. Заповеди (Христовы) даны всем христианам, и всякий христианин обязан исполнять их; они, так сказать, дань, должная царю. И кто, отрекающийся давать дани царю, избег бы наказания? Но есть в мире великие и знатные люди, которые не только дают дани царю, но приносят ему и дары; таковые сподобляются великой чести, великих наград и достоинств. Так и отцы: они не только сохранили заповеди, но и принесли Богу дары. Дары же сии суть: девство и нестяжание. Это не заповеди, но дары; ибо нигде не сказано в Писании: не бери жены, не имей детей. Также и Христос, говоря: продаждъ имения твоя (Мф. 19, 21), не дал этим заповеди. Но когда приступил к Нему законник и сказал: Учителю благий, что сотворив, живот вечный наследую, (Христос) отвечал: ты знаешь заповеди: не убий, не прелюбодействуй, не укради, не лжесвидетельствуй на ближнего своего и проч. Когда же тот сказал: сия вся сохранил от юности моея, (Господь) присовокупил: аще хощеши совершен быти, продаждь имение твое, и даждь нищим и проч. (Мф. 19, 21). Он не сказал: продай имение твое, как бы повелевая, но советуя; ибо слова: аще хощеши, не суть слова повелевающего, но советующего.
Итак, как мы сказали, отцы принесли Богу вместе с иными добродетелями и дары: девство и нестяжание, и как мы упомянули прежде, распяли себе мир. Но потом подвизались распять и себя миру, как говорит апостол: мне мир распяся, и аз миру (Гал. 6, 14). Какое же между этим различие? Как мир распинается человеку, и человек миру? Когда человек отрекается от мира и делается иноком, оставляет родителей, имения, приобретения, торговлю, даяние (другим) и приятие (от них), тогда распинается ему мир; ибо он отверг его. Это и значат слова апостола: мне мир распяся; потом он прибавляет: и аз миру Как же человек распинается миру? Когда, освободившись от внешних вещей, он подвизается и против самых услаждений, или против самого вожделения вещей и против своих пожеланий, и умертвит свои страсти, тогда и сам он распинается миру и сподобляется сказать с апостолом: мне мир распяся, и аз миру.
Отцы наши, как мы сказали, распяв себе мир, предались подвигам и распяли и себя миру. А мы думаем, что распяли себе мир, потому что оставили его и пришли в монастырь; себя же не хотим распять миру, ибо любим еще наслаждения его, имеем еще пристрастие к снедям, к одеждам; если у нас есть какие-нибудь хорошие рабочие орудия, то мы пристрастны и к ним и позволяем какому-нибудь ничтожному орудию произвести в нас оное мирское пристрастие, как сказал авва Зосима. Мы думаем, что, вышедши из мира и придя в монастырь, оставили все мирское; но и здесь ради ничтожных вещей исполняем пристрастия мирские. Это происходит с нами от многого неразумия нашего, что, оставив великие и многоценные вещи, мы посредством каких-нибудь ничтожных исполняем страсти наши; ибо каждый из нас оставил то, что имел: имевший великое оставил великое и имевший что-нибудь и тот оставил, что имел, каждый по силе своей; и приходим в монастырь, но, как я сказал, маловажными вещами исполняем пристрастие наше. Однако мы не должны так делать; но, как мы отреклись от мира и вещей его, так должны отречься и от самого пристрастия к вещам и знать, в чем состоит сие отречение, и зачем мы пришли в монастырь, и что значит одеяние, в которое мы облеклись; должны сообразоваться с ним и подвизаться подобно отцам нашим.