Но Mayer полагает, что рассмотрение сущности буддийского монашества и пунктов соприкосновения между этими обеими формами аскетической жизни приводит к совершенно другим результатам. [1884] В новейшее время открыты такие данные, которые позволяют утверждать, что некоторые сходные пункты между обеими формами монашества заключаются только в чисто внешних вещах, в то время, как по некоторым наиболее существенным сторонам можно констатировать глубокие контрасты. [1885] Mayer склонен скорее допустить воздействия христианства на развитие буддийского монашества, чем наоборот. [1886] Вообще, по мнению Mayer’а, все попытки вывести христианское монашество из языческих образцов обречены на неудачи. По его убеждению, против доказательности попыток свести христианское монашество к различным восточным языческим формам аскетизма говорит уже то обстоятельство, что христианское монашество быстро привлекло на свою, сторону сочувствие всей христианской церкви и быстро распространилось повсюду. Даже в тех областях Европы, где ни неоплатонизм, ни культ Сераписа, ни буддизм не могли оказать какое либо влияние, мы видим, что монастыри возникают быстро и в большом числе.
То обстоятельство, что монашество хотя возникло на востоке, но, как и само христианство, только на западе получило свое богатейшее и могущественнейшее развитие, является, по мнению Мayer’а, ясным доказательством того, что его внутреннейшее существо не есть нечто специфически восточное, но нечто всеобще человеческое и христианское. [1887] Mayer заканчивает свою брошюру кратким очерком начала и развития монашества на западе. [1888]
Несмотря на свою краткость, брошюра Мayer’а довольно содержательна. Впрочем, она говорит почти исключительно об одном монашестве, т. е., как автор сам определяет, об аскетизме в тесном смысле, но не касается почти христианского аскетизма в смысле общем и широком. Самое отношение этих двух форм аскетизма не представляется у автора достаточно ясным. Соответственно общей католической точке зрения, монашество, по автору, является высшей формой аскетизма, как стремление к высшему христианскому совершенству. Но — является вопрос — мыслимо ли принципиально достижение совершенства в обычных условиях существования, — в обществе? Если же дело только в степени самоотречения, то ведь, в таком случае возможно высшее совершенство и в мiре… Но не заключают ли условия обычной жизни в мiре — сами по себе — непреодолимое препятствие для осуществления требований христианского самоотречения? Не является ли — отсюда — монашество единственно адекватной формой истинно христианского аскетизма? На эти и подобные вопросы мы напрасно стали бы искать ответа у Мayer’а.
Некоторые частные положения разбираемого католического ученого — о тесной исторической связи мученичества с аскетизмом, невозможность объяснить происхождение монашества из культа Сераписа и под. — заслуживают некоторого внимания по своей достаточной обоснованности.
31. Философ В. С. Соловьев
В заключение считаем полезным, целесообразным и даже необходимым представить характеристику и посильный анализ воззрений на аскетизм, принадлежащих В. С. Соловьеву, — в виду их выдающихся достоинств и некоторых особенностей (о них см. ниже), к которым не может отнестись безразлично и православный богослов, исследующий специально вопрос об «аскетизме».
* * *
В. С. Соловьев. «Оправдание добра» (2-е изд. 1899 г.).
* * *
Указанная книга известного русского философа В. С. Соловьева заслуживает серьезного внимания и обсуждения людей, интересующихся вопросами нравственности, и в частности богословов, — особенно тех, которые поставили своей задачей уяснение вопроса об «аскетизме».
И это обусловливается не только тем обстоятельством, что означенное сочинение представляет собой в истории русской науки первый самостоятельный опыт построения цельной системы философской этики, но и самым содержанием этого труда, его существенным характером и основным направлением. Автор — человек глубоко религиозный и верующий, стоит свою систему на основе христианского мiровоззрения; его общие и основные положения совпадают с принципами и христианской богословской этики.