Но чувство стыда не только указывает и ставит выше всякого сомнения факта присутствия в человеке высшего, отличного от материального, духовного начала, но и положительным образом определяет должное отношение его к телесной, плотской стороне. [1910] Человек, как существо самосознающее и разумное, способен оценивать свое участие в мiровом процессе, как и всякую деятельность свою вообще, по идее достойного и недостойного, «добра и зла». [1911] Вместе с этим, дух человека, в противоположность плоти, – бытию, не владеющему собой, расплывающемуся во внешности и кончающему реальным распадением, [1912] есть бытие «по внутренним определениям», способное к самообладанию и не только само не разрешающееся во внешности и не теряющееся в ней, но и действующее «собственной своей силой на внешнее материальное бытие». [1913] «Чувство стыда по самому существу своему заключает порицательное суждение о том, чему оно противостоит; то́, чего я стыжусь, самым фактом стыда объявляется мной дурным или недолжным». [1914] Отсюда преобладание духа над материальной, телесной природой [1915] – в том смысле, что человек не должен «определяться страдательно плотскими влечениями», [1916] а должен, наоборот, господствовать над материальной чувственностью, [1917] – является нормативным требованием, вытекающим из чувства стыда. [1918] Животная жизнь в человеке должна быть подчинена духовной. [1919] Относительно низшей природы нравственный закон, обобщая непосредственное чувство стыдливости, повелевает нам господствовать над чувственными влечениями, допуская их только, как подчиненный элемент в пределах разума. [1920] Самосохранение духа есть, прежде всего, сохранение его самообладания. [1921]
В виду этого этического требования человек должен определить свое нормальное отношение к телесной стороне. [1922] Показателем и критерием такого отношения и служит чувство «стыда». Следует анализировать это чувство с тем, чтобы определить, чего собственно человек стыдится, как не должного, что он, следовательно, отталкивает от себя, признавая чуждым, враждебным.
Такой анализ убедит нас в том, что мы стыдимся собственно той стороны телесной жизни, которая обща у нас с высшими животными. [1923] Человек самого высшего духовного развития не стыдится тех свойств телесного организма, которые составляют определение и принадлежности материального бытия вообще (протяженности, очертания, веса, окраски и т. п.), равным образом – и тех органов и функций, которые служат «преимущественно выражением и орудием собственно человеческой разумной жизни» (голова, лицо, руки). Человек в чувстве стыда внутренне противоборствует той области своего материального бытия, которая, уподобляя его высшим существам природы животным, вместе с тем не только не служит орудием или органом духовной деятельности, но сама стремится захватить духовно-сознательную жизнь в слепой, стихийный процесс материальной жизни, растворить и поглотить в последний, усилиться на его счет. Человек стыдится собственно того, что его дух, который по идее должен представлять собой активную сторону его природы, господствующую часть его существа, оказывается в известных процессах и отправлениях жизни фактически страдательным орудием, или же бесполезным придатком физического процесса. [1924] «В основном чувстве стыда»... человек противится «раздробительным стремлениям природы». [1925] Человек стыдится плотского пути, потому что это есть «путь раздробления, рассеивания жизненной силы». [1926] Чувство «стыда» восстает собственно против такого извращения нормального взаимоотношения составных, далеко не равноправных, сторон человеческого существа.