- А почему Змиевым валом назвали? Много змей вокруг водится?
- Нет. Кочевники несут на Русь пожары и разорения, сжигают села и города. Поэтому в народе их часто сравнивают со Змеем Горынычем, из пасти которого извергается огонь и сжигает всё вокруг…
При подходе к Бугу вдали замаячили конники.
- Наверняка мадьяры, - сказал Вяхорь.
- Ты думаешь?
- Не сомневаюсь. Кроме них больше тут некому быть. На Правобережье они всех поразогнали.
- Пока немного. Наверно, разведчики.
- Скоро жди основные силы.
Но Вяхорь ошибся. По-видимому, главное войско было далеко, потому что разведчики привели с собой только около тысячи всадников.
- Далеко ли до Бута? - обеспокоенно поглядывая на приближающуюся конницу, спросил Дир.
- К концу дня будем.
Он поглядел на небо: солнце стояло в зените.
- Немного не успели…
- Ничего, отобьёмся, - уверенно произнёс Вяхорь. - Давай, князь, разворачивай свою дружину навстречу мадьярам.
Вдали взметнулось густое облако пыли, это лавина мадьярской конницы сорвалась с места и пустилась во весь мах.
Дир подскакал к своей дружине:
- По соо-о-тням! Развернуться налево-о-о!
И припустил коня навстречу врагу. Сзади услышал грохот копыт, и грудь наполнилась щекочущим чувством азарта. Он вынул из ножен меч и опустил его вниз, чувствуя, как наливается тяжестью рука.
Ряды вражеских конников подскакали близко и стали разворачиваться назад, брызнув в русов черными стрелами. На открытое сражение с закованной в броню дружиной мадьяры не решились и ускакали в степь. Громыхая железом, некоторое время их преследовали всадники Дира. Но куда там, лёгкая конница быстро умчалась за косогор. Ищи ветра в поле!
- Теперь мы спокойно переправимся через Буг, - облегчённо сказал Вяхорь, когда разгорячённый скачкой Дир подскакал к нему. - До завтрашнего дня они не появятся.
Подошли к реке. Дир решил здесь заночевать. Воины обрадовались отдыху. Тотчас поснимали одежду и кинулись в воду. Над рекой раздавались весёлые крики, взрослые люди брызгали водой друг в друга, баловались как малые дети. Дир тоже не утерпел, бросился вслед за всеми…
На берегу его ждал Вяхорь.
- А ты чего не искупнёшься с дороги? - спросил его Дир.
- Охрану выставлял.
- Это ты правильно сделал. А я купался и детство вспомнил. Оно у меня прошло на Одре. Есть такая река на западе. Мы там рядом с племенем бодричей проживали. Широченная! Песчаные россыпи по берегам бесподобные!
Дир сел на травку, с него текла светлая водичка, капала с волос, носа.
- А по зорькам рыбалка была! - продолжал он. - Ночью завернёшься в кафтан от комаров, уляжешься возле костра, сон крепкий, беспробудный! Утром, только восток тронет зорька, на ноги и за удочки!.. Да, такой вкусной ухи, как в детстве, я никогда не едал… А помню ещё, наловишь рыбы, принесёшь домой, а мать её засолит. У нас в сарайчике шкафчик стоял с дверцами. Откроешь его, а в нос так и ударит запах свежепосоленной речной рыбы. Голова кружится от удовольствия! До сих пор балую себя этим лакомством. Круто посолю, полдня рыба стоит, а потом смываю водой. Кушанье - ум отъешь!
Дир зацокал языком, а Вяхорь с удивлением почувствовал, что от княжьих слов у него потекли слюни…
Сказал:
- Вам повезло, что рядом нет кочевников, не знаете лихих набегов степных разбойников. А Русь постоянно от них страдает.
- У нас другие разбойники - саксы. Вековая вражда, вековая война… Нападения из-за реки, засады, увод в плен… Всего повидали. А полстолетия назад саксы вошли в состав Франкского государства, окрепли и сумели покорить бодричей. Князь Годлав был казнён, его сын Рюрик лишился престола, мотался по морям викингом, сейчас прибился к Новгороду, стал князем.
- Слышал. Только как это ему удалось? Где бодричи, а где Новгород! Это тысячи вёрст друг от друга!
- Рюрик приходится внуком последнему князю новгородскому, Гостомыслу. После смерти Гостомысла на вече стали избирать посадников, но из-за этого начались ссоры и вражда между' различными объединениями бояр и купцов. Ну и без родовой вражды, конечно, не обошлось. Рюрик сумел наладить связь с одной из враждующих сторон, заручился поддержкой и явился под стены Новгорода со своим войском. Я как раз со своей сотней был у него в наёмниках.
- Жестокая битва была на стенах Новгорода?
- Где там! Нападение было неожиданным для посадника… Кажется, его Вадимом звали. Ну и заговорщики, недруги Вадима, подсобили крепко. Так что город был взят почти без сопротивления.
- И Вадим не успел проснуться? - насмешливо проговорил Вяхорь.
- Выходит, так. Правда, как потом говорили, ему удалось скрыться. Так что наверняка там ещё продолжается борьба за власть, бывший посадник не из тех людей, которые добровольно уступают власть.
Помолчали. Вяхорь спросил:
- Значит, Рюрик твой земляк?
- Выходит, так. Только он из славянского племени бодричей, а я из иллирийского народа варангов, или, как нас называют на Руси, варягов.
На следующий день в полдень появились уличи. Вспарывая грудью коня неглубокие воды Буга, так что во все стороны полетели светлые брызги, с того берега устремился князь Одинец. Резко остановился перед Диром, спрыгнул на землю, проговорил весело:
- Здоров будь, князь русов Дир! Добро ли дошёл до наших краёв?
Был он черняв, круглолиц, с внимательным взглядом прищуренных глаз. «Князь неглуп, - первое, что пришло на ум Диру, когда он увидел его вблизи. - Значит, можно быть спокойным, на рожон не полезет».
- И тебе доброго здоровья, князь уличей Одинец, - ответил он и пожал жёсткую, словно деревянную, ладонь. - Была у нас стычка с передовыми отрядами мадьяр, но они не стали принимать боя, ускакали в степь.
- Ничего, никуда не денутся. Прижмём к Днепру, придётся им или бой принимать, или пойти на переговоры. Тогда продиктуем свои условия.
- Тиверцы следуют за тобой?
- Скоро будут.
К вечеру подошли тиверцы. Войско переночевало на берегу Буга, а утром двинулось к Днепру. Шли не спеша, далеко раскинув вокруг разъезды. В пути убедился Дир, что правильно говорил Вяхорь об уличах и тиверцах, как отличных наездниках. С конями они управлялись не хуже степняков, в степи чувствовали себя как дома. На другой день появились мадьяры, начались сшибки отдельных отрядов, некоторые схватки перерастали в небольшие сражения. В войсках нарастало нетерпение, бойцы рвались побыстрее встретиться с врагом лицом в лицо.
Утром второго дня пути стало ясно: предстоял большой бой. Впереди располагалось большое войско мадьяров, состоявшее целиком из конных подразделений. К Диру прискакал озабоченный Одинец. Сказал, не отрывая взгляда от противника:
- Мадьяры норовят смять врага первым натиском. Наносят удар всей массой конницы. Дрогнем - считай пропало. В степи спасутся немногие. Надо подумать, как построить наши войска.
- Я встану в центре, - ответил Дир. - Мои закованные в броню воины отразят наскок лёгкой конницы мадьяров. А ваше дело с тиверским князем - обеспечить крылья моего войска, не дать противнику ударить в бок и в спину.
- Не сомневайся! У нас лихие наездники, умеют биться со степняками, все их повадки знаем!
Дир поставил пеших воинов в пять линий, сзади них поместил свою дружину на случай непредвиденных поворотов, которые так часто бывают в сражениях. Всадники уличей заняли место справа от него, тиверцы - слева. Едва успели принять боевой порядок, как лавина мадьярской конницы сорвалась в стремительную скачку. Казалось, ничто не может остановить этот развёрнутый по фронту вихреобразный поток.
Но вот русы сомкнули большие щиты и выставили перед собой лес пик. Замерли в ожидании. Ещё несколько мгновений, и конная масса мадьяр напоролась на частокол остроконечных пик. И завертелась смертельная, кровавая карусель из человеческих и конских тел… Обе стороны бились со злобной отвагой. Дир, с высоты своего коня, в клубах серой пыли, видел оскаленные морды лошадей, свирепые лица мадьяр, слышал лязг железа, ржание коней, крики вошедших в раж людей, и всё это соединялось в протяжный вой жестокого сражения…