- Спасибо, Дагуз. Как жена, поправляется?
- Понемногу. Сегодня угром еды попросила.
- Значит, поднимется…
Краем глаза увидел: из тёмного угла сверлит его жадный взгляд, прямо-таки насквозь пронизывает. Дохленький мужичишка. С утра не похмелённый. Радим поманил его одним пальцем. Тот подскочил, стал жадно глядеть в лицо блестящими от голода глазами.
- Бокал пива налью, отработаешь?
- Мигом!
- Налей ему, Дагуз. Вроде бы хороший человек.
Дагуз ответил ворчливо:
- Лучше некуда. Который год ошивается около меня. Надоел хуже горькой редьки!
Мужичонка жадно выхлебал бокал, блаженно закрыл глаза, потянулся. Радим протянул ему кусок хлеба с луковицей и солью.
Мужичок схватил еду грязными руками, отошёл в сторонку, стал жадно жевать.
Радим неторопливо потягивал вино, задумчиво смотрел прямо перед собой, явно чего-то ожидая. Когда хозяин отошёл в другое помещение, поманил пьянчужку:
- Сделаешь как скажу, накормлю и напою.
- Сделаю, господин, как прикажешь.
Они вышли на улицу. Радим подвёл его к дому, где жил сапожник, сказал:
- До вечера стой здесь в сторонке, прохаживайся вдоль улицы и наблюдай, кто заходит в этот дом. Но издали наблюдай. Притворяйся, будто пьяный или делать нечего. Может, приляжешь, вроде как спишь… Если хозяин куда пойдёт, проследи, к кому. Но следи осторожно! В общем, сам соображай, если умеешь.
- Справлюсь, господин!
- А вечером в харчевню приходи. Получишь хорошее угощение!
Угощение Радим купил заранее, отвёл мужичонку в сторону от любопытных глаз. Тот выпивал, закусывал и рассказывал:
- Полдня никто к нему не приходил и из дома он не появлялся…
- Может, уснул нечаянно?
- Ни-ни! Выпить хотелось очень, не до сна было! А после обеда явился к сапожнику в дом купец Драган.
- И долго пробыл?
- Ну как сказать… Думаю, долгий разговор у них был. Я сидел в тенёчке. Так вот солнышко на меня надвинулось, пришлось менять место.
- Так. Купец ушёл один?
- Один. Сапожник проводил его до крыльца, низко кланялся. Да! Совсем запамятовал: к вечеру приезжала телега, закрытая рогожей. Её завели в сарай, а потом она уехала пустая.
- Понятно. Значит, так. Завтра с утра пойдёшь к дому купца Драгана, выведаешь, кто к нему приходил, куда он за день мотался.
- А утром насчёт еды и выпивки?
- Вот мешочек. В нём всё припасено.
Назавтра направился к князю. Тот лежал в кровати, вещи разбросаны по горнице, беспорядок был во всем. «Как и в душе», - подумал Радим.
Князь нехотя поднялся, пригласив десятского к столу.
- По делу?
- Мне нужны продукты и хмельное. Прикажи выдать со склада.
- Что-то наклёвывается?
- Думаю, серьёзное. Не может просто так знатный купец являться к какому-то малоизвестному, только что приехавшему сапожнику и вести долгий разговор.
- Ишь ты!
- Собираюсь раскрутить это дело.
- Всё что надо, прикажу выделить. А сейчас выпей со мной. Что-то на душе скребёт, одному не пьётся.
На столе стоял кувшин вина, кое-что из еды.
Выпили, закусили.
Радим сказал:
- Несколько лет назад жил я со своей семьёй в Вышгороде, в селенье Ольжичи, что на Днепре. Поженились мы по любви, двое детишек народилось. А тут болезнь пришла, поветрие какое-то. Много народу поумирало. И моих старуха с костлявыми руками забрала. Когда похоронил, думал, не выживу, с ума сойду…
- Как удалось побороть свою немочь?
- Люди добрые помогли. Община христианская рядом оказалась, пригрела меня, силы и веру вдохнула…
- Слышал о христианах. Что это за верование?
- Разве в двух словах расскажешь? Мне долго и многие люди растолковывали.
- А ты главную суть скажи.
- Вот чего захотел - главную суть! Длинно и долго говорить легче, чем коротко и главную суть разъяснить.
- А ты попробуй.
Радим задумался, потом медленно произнёс:
- Приглядись к жизни, князь, и увидишь, что люди на добро почему-то всё больше отвечают злом. А вот Спаситель учит поступать нас иначе, то есть за добро надо платить добром. И ещё: прощать людям их ошибки и отвечать на них тоже добром. Только так можно переделать мир.
Князь вдруг встал и зашагал по горнице. Он напряжённо о чём-то думал. Радим молча следил за ним.
Наконец остановился, уставился невидящими глазами куда-то в угол и проговорил, как видно, больше для себя:
- Ошибки надо прощать и отвечать на них добром. Да, только добром!
Порывисто сел за стол, выдохнул в лицо Радима:
- Вот, сотник, ты в один миг распутал мой узел! Спасибо тебе! Давай выпьем за это!
Целый день просидели они вдвоём, переговорили обо всем. А вечером Радим пошёл на встречу с мужичонкой. Тот был на месте.
- К купцу Драгану дважды приходил тот сапожник. Потом они вместе ходили к купцу Белояру. И знаешь, что я услышал, когда они проходили мимо меня?
- Ну-ну?
- Я, значит, притворился, будто сплю с перепоя. А купец Драган и говорит тому самому сапожнику: «Верно мыслишь, воевода». Так и сказал: «Верно мыслишь!»
- Не ослышался? Воеводой купец назвал сапожника?
- Воеводой, господин! Давай мне мешок, внутри горит все!
- Держи. Тут тебе еды припасено на сегодня и на весь завтрашний день.
- Вижу. Не поскупился, господин! А вино?
- Вино только на сегодня. Завтра приду, будет вино. Теперь слушай внимательно: утром ноги востри к дому купца Белояра. А к сапожнику и Драгану ни шагу! Слышишь, даже на мгновенье не показывайся!
- Больно они мне нужны! Как скажешь, так и сделаю.
Целых десять дней мужичонка следил за тремя домами, а потом Радим ему приказал:
- Сегодня наблюдаешь за домом сапожника до полудня, не дольше. И сразу уходи. Понятно говорю?
- Я всё разумею, господин. Чарочку не поднесёшь? Нутро горит.
- Пей, если горит. Но чтобы только до обеда крутился вокруг сапожника, не дольше. Потом уходи куда хочешь.
- Вечером встретимся?
- Обязательно. На прежнем месте.
Дождавшись темноты, Радим взял факел, огниво и пошёл к дому сапожника. Прокрадываясь возле забора, наткнулся на человека. Это был тот самый мужичишка. Голова свёрнута набок, в спине торчит нож, открытые глаза невидяще смотрят в небо, тело ещё тёплое. Ах, мужичок, мужичок, я же говорил тебе, что не следует задерживаться здесь долг о, а ты не послушал. Или он, Радим, виноват в этом? Зачем надо было давать ещё вина? Выпил, разморило, уснул. А тут как раз и убийца… Но ничего, никуда он не уйдёт, скоро до него доберусь…
Радим обошёл дом, вплотную приблизился к сараю, ища калитку. Вот она. Осторожно стал приоткрывать. Чуть-чуть скрипнула. Затаился, прислушался. Вроде бы тихо. Шагнул вовнутрь, шваркнул кресалом в кремень, зажёг трут, потом вспыхнул факел. Радим оглядел сарай и ахнул: весь он был заложен оружием. Тут были и мечи, и пики, и щиты. Уложены один к одному, старательно и аккуратно. Сотню можно вооружить, не меньше. Так вот чем занимался сапожник!
В этот момент над ним что-то зашуршало, и сверху кинулась тень. Радим тотчас метнулся в сторону, почувствовал, как по плечу полоснуло острым. Бросив перед собой факел, ловким движением руки выхватил из сапога нож и ткнул в нападавшего. Тот коротко взвыл и замолчал. Для верности он ещё два раза пырнул неизвестного под бок. Разогнулся, огляделся. Вроде никого в сарае, кроме их двоих, больше не было. Начала саднить рука, напоминая о ране. Рана пустяковая, нож прошёл вскользь, кость, как видно, не задета. «Была бы кость, мясо нарастёт», - пришла на ум поговорка, и он тотчас забыл о ней.
В лицо ударило пламя, он отшатнулся. Факел, брошенный им в пылу борьбы, угодил в солому, она вспыхнула, огонь рванулся вверх, захватывая сено, положенное на помосте. Пламя зашумело, загудело. Пожар мгновенно охватил почти половину сарая, потушить одному было невозможно. Радим кинулся в калитку и побежал по улице. Надо было срочно предупредить Аскольда, поднять отряд и арестовать заговорщиков.
Аскольд стоял на крыльце своего дома, смотрел на пожар. Спросил запыхавшегося Радим а: