- Надо уговорить Аскольда сохранить за собой княжеский престол после Дира!
- А он может отказаться?
- Драгомир говорит: да!
- И ты считаешь, что с Аскольдом должна говорить я? - догадалась Есеня.
- Конечно! Ты же сама говорила, что у вас до сих пор сохранились дружеские отношения!
- Говорить-то я говорила…
- Что-нибудь изменилось с тех пор?
- Да расстались мы не очень хорошо…
- Ну-ну!
- От ворот поворот я ему дала, вот и ну-ну! А с тех пор ни разу не видела и не разговаривала.
- Это даже лучше!
- Почему?
- Да как тебе сказать… Когда девушка даёт отказ, всё равно на что-то надеешься. Даже обоготворяешь её в душе…
- Приходилось переживать нечто подобное?
- Вроде того…
Она подумала. Решилась.
- Хорошо. Я поговорю, - коротко ответила она.
Есеня приоделась в самое лучшее, но не крикливо, а со вкусом, так, как любил Аскольд: в платье из «зенденя» - привозной хлопчатобумажной ткани, отороченной вышивкой, подпоясалась вязаным поясом. На ноги надела сафьяновые башмачки, а волосы заплела в две косички, - как положено замужней женщине. Шею украсила янтарным ожерельем, руки - золотыми браслетами. Охране, стоявшей у входа во дворец, сказала, что идёт по важному делу к князю Аскольду, и её пропустили без проволочек.
Аскольда она застала в своей горнице, сидящим за столом. Он вскочил, явно растерявшись от её неожиданного появления, некоторое время совершал растерянные движения, но потом взял себя в руки, предложил сесть в кресло, сам устроился напротив, жадно и неотрывно смотря в её лицо. Этот взгляд смутил Есеню. Она поняла, что он продолжает любить её, что помнит прежней - юной, чистой, неспособной на дурные поступки. И под его доверчивым взглядом вдруг почувствовала, что дело, с которым она пришла к нему, предосудительное, заслуживающее порицания, и ей стало неловко и стыдно.
- Как ты живёшь? - жалко пробормотала она, стыдясь прямо взглянуть в его честные глаза.
- Не знаю, - быстро ответил он, не отрывая от неё влюблённого взгляда. - Вот в поход сходили, а буря все наши суда разметала.
- Слышала…
И вдруг неожиданно для себя задала вопрос, надеясь получить нужный ей ответ:
- А кто виноват в гибели людей?
Аскольд пожал плечами:
- Да кто виноват? Боги, наверно.
Она надеялась, что он укажет на Дира, замыслившего поход, тогда она бы легко перевернула разговор на необходимость созыва вече и устранения с престола Дира, но Аскольд даже не обратил внимания на её вопрос, продолжал спрашивать её:
- Ты вышла замуж, говорят?
- Да…
- И ребёнок есть?
- Недавно на свет появился…
Она заметила, как тень пробежала по его лицу, но он пересилил себя, сказал:
- Дети обязательно должны быть в семье. Какая семья без малышей? От них вся радость, весь свет. Они дают смысл всей жизни.
Он говорил так, будто у него у самого была куча ребятишек, и он был главой большого семейного гнезда. А она сидела и мучилась, не зная, как приступить к главному вопросу, из-за которого явилась к нему. Поняв, что не сумеет начать нужный разговор, поднялась с кресла и пошла к двери:
- Извини, мне пора…
Аскольд вскочил с места:
- А зачем ты приходила?
Она вымученно улыбнулась, ответила:
- Просто так. Повидать тебя. Всё-таки мы долго дружили…
У него надеждой загорелись глаза:
- Что-то в семье? Повздорила с мужем?
- Да нет. Мы с ним живём хорошо.
Он сразу сник, проговорил отрешённым голосом:
- Заходи. Я всегда буду рад видеть тебя.
Он проводил её до крыльца, на прощанье несколько раз поклонился, не зная, как лучше выразить свои чувства к ней…
Придя домой, Есеня закрылась в своей светлице и долго плакала, перебирая в уме свою горькую судьбу: как не смогла полюбить чудесной души человека, как соблазнилась прощелыгой Диром и не может забыть его до сих нор, а живёт с Вяхорем без любви и привязанности, просто потому, что без семьи жизнь ещё горше…
Когда вечером пришёл Вяхорь, она уже привела себя в порядок и встретила, будто не ревела полдня. Только не стала журить у порога, а сразу провела его в трапезную.
- Ну и как, сходила к Диру? - спросил он её, едва усевшись за стол.
- Конечно.
- И что?
- Бесполезно.
- Что так?
- Он и слышать не хочет. Твердит одно: Дир мне брат названый - и все! Братьев не предают.
Он подозрительно поглядел в её лицо. Что-то ему не понравилось в её поведении, а что, он не мог понять.
Помолчав, проговорил:
- Ещё ходоков посылать к нему не стоит?
- Думаю, нет.
- Жаль. Упускаем прекрасную возможность свалить Дира. Больше такого случая может не представиться.
- А ты что против него имеешь? Какое зло он тебе сотворил?
- Никакого. Я из-за тебя стараюсь.
- Из-за меня?
- Конечно. Он же тебе жизнь сломал. Ты ему стремишься отомстить.
- А ты тут при чём?
- Я тебя люблю. Слушай, а почему ты так со мной разговариваешь?
- Как разговариваю?
- Не знаю. Но как-то… вызывающе!
- Это тебе так кажется.
Она сразу перевела разговор на другое. Только ещё одного не хватало в этот день - поссориться с мужем…
Утром следующего дня в голове её родилась новая задумка и она отправилась к своей бывшей соседке, купчихе Живане. Та приняла её с непритворной радостью:
- Мы так давно с тобой не виделись. Ты так похорошела за последнее время, материнство пошло на пользу. Ты стала просто красавицей!
- Ну ты скажешь…
- Не скромничай! Я же вижу, как безумно влюбился в тебя Вяхорь, будто ты его приворожила…
Видя смущение Есени, тотчас перешла на другое.
- Как сынишка растёт? Здоровенький ли?
- Крепыш родился.
- Беспокойный? Спать по ночам даёт?
- Не жалуюсь. Сейчас тем более.
- Мне повезло. Мои были спокойными. Зато с мужем у меня беда…
- Не полегчало?
- Хуже и хуже. Даже не знаю, чем ещё помочь…
Они ещё посокрушались насчёт неизлечимой болезни её мужа, потом Есеня приступила к главному разговору, из-за которого пришла к купчихе.
- Муж сказал, что князья привезли из Византии торговый договор, выгодный для Руси.
- Слышала, слышала. Купцы очень довольны. Вовсю хвалят и Аскольда, и Дира. Теперь открыта широкая торговая дорога в империю. Грех не воспользоваться.
- У нас в хозяйстве большие запасы всякого добра накопились.
- Уж не собираешься ли ты, боярыня, мне всучить для продажи?
- А почему бы и нет?
- Ты знаешь наш купеческий закон? Мы берём подешевле, а продаём подороже.
- Сговоримся как-нибудь.
Живана подумала, ответила:
- По той цене, по какой я покупаю, мне стыдно у тебя товар забирать. А дороже - невыгодно, могу в убытке оказаться. Так что - извини.
- Отказываешься?
- Дружбу не хочу терять.
- Как же мне быть?
- К другим купцам иди.
- Обдерут?
- В обязательном порядке.
- Не хотелось бы.
Живана засмеялась:
- Тогда торгуй сама! Узнаешь, почём фунт лиха. Тяжела наша доля купеческая!
- Ещё чего не хватало: боярыне купчихой заделаться!
На этом расстались.
Но дома Есеня стала думать иначе. А почему бы и не попробовать самой отправиться со своим товаром в Византию? Велики ли хлопоты: нагрузить судно добром, переплыть море, а в Царьграде продать по тем же ценам, что у всех русских купцов. Пусть немного в проигрыше останется из-за неопытности, но всё равно ни в какое сравнение не пойдёте ценами, какие предлагают в Киеве. Заодно повидает Царьград, о великолепии которого она слышала от многих…
Есеня снова пошла к Живане и выложила ей свои соображения. Та весело и одобрительно смотрела на подругу, потом сказал решительно:
- А валяй! Мало нас, женщин, в торговом деле промышляет и не у всех получается. Но что с того! И у мужчин иногда провалы случаются, торговое дело рисковое. Простая удача много значит. Но и ухо востро держать надо! Иначе облапошат, обмишулят, объегорят! И не поглядят ни на звание, ни на красоту твою. Прибыль - вот главное в нашем деле!