— Я из Крыма... — подал голос Клуд.
— Из Крома... То есть со кромки земли... Знаю, греки зовут его Таврией, — перебил Доброслава Рюрик.
— Верно, княже, — уточнил Кевкамен. — Когда-то на месте нынешних греческих колоний в Крыму проживало племя тавров.
— Наш верховный бог такой же, как и у вас, — завладел нитью разговора Доброе лав. — Но только мы, русские поселяне, зовём его Видом Святым — Световидом. Он мирный бог... На его праздник мы с собой никогда оружие не брали. За что поплатились однажды. Долгая история, по которой вышло так, что мы отомстили тому, кто навёл врагов на наш род.
— И на Ругене Святой Свет тоже был мирным богом, — снова стал говорить Рюрик. — Но пришёл Готфрид-датский, овладел Арконой, разрушил храм и повесил моего отца Годолюба. Вот тогда мы построили в земле жмудей новое капище Святовиту, но теперь он вместо рога изобилия в руке держал меч... И уже с именем бога, ставшего воинственным, мы захватили Аркону, и остатки данов[18] покинули наш прекрасный остров. Если бы вы видели его! На просторах Ругена — буковые леса, ржаные поля, светлые песчаные дюны, зелёные луга, родниковые ключи и пресные озера, где обитают тысячи лебедей. На гранитных утёсах живут орлы, а в глубинах тихих морских заливов водятся гигантские черепахи и жирные нерпы. С какой неохотой я уезжал оттуда, когда меня позвали в Новгород вместе с матушкой. Она средняя дочь старейшины Гостомысла, отданная замуж за западнославянского князя, за моего отца[19]. До меня Новгородом правили не князья, а старейшины...
— Позволь, княже, — снова перебил Рюрика Доброе лав Клуд. — А как же Бравлин, который сто лет назад приходил в Крым и осадил город Сурож, разграбив монастыри и церкви? Насколько мне известно, он звался князем... И ведь это Бравлина христианский Бог наказал за жестокость и повернул его шею так, что лицо оказалось на спине. И только когда князь отдал всё награбленное обратно, лицо обрело прежнее положение.
— Может, ваши люди со страху возвели его в князья, — засмеялся Рюрик. Лоб у него просветлел, но Вышате, находившемуся рядом с князем, были хорошо видны его глаза, по-прежнему льдисто-холодные. — Матушка мне рассказывала о Бравлине. Он стал старейшиной после смерти одного из потомков Владимира Древнего... Бравлин — дед Буривоя, а Буривой был отцом Гостомысла. Я узнал, что Северную Русь создал некто Славен, поэтому Новгород и звался ранее Славенском. У Славена имелось три сына: Избор, Владимир, оставшийся в памяти народа как Древний, и Столпосвет. Мои родичи по матери от Владимира, но, к сожалению, их династия на Гостомысле закончилась. Все четыре сына старейшины погибли в битвах... Дочерей отдали замуж на сторону.
На исходе дней своих приснилось деду, что из чрева его средней дочери Умилы вырастает чудесное дерево, которое тут же покрывается плодами. И люди, приходящие отовсюду, начали рвать их и насыщаться ими. Наутро позвал Гостомысл волхвов и рассказал им о сне, и те ответили: «От сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением внука». Вот так и пал на меня жребий!
Властвую я в Новгороде уже два года. Лучше ли стала здесь жизнь?.. На вече кричат: «Не стала!» Были бы не правы, я бы внимания не обращал, да дело в том, что они правду кричат... Хотя я Изборск присоединил, Белоозеро. По рекам Шелони и Мете наши лодьи теперь свободно плавают. Товары возят. Торговля идёт, прибыль казне приносится. Но пока не озаривается земля так, как хотелось... Поэтому и пошумливают на меня новгородцы. А князем себя объявил, потому что не хочу под вечем быть: там глупцов хоть отбавляй. Создал, как у вас, Высокий совет, такой, о каком рассказывали в свой прошлый приезд в Новгород вот он и он, — Рюрик показал поочерёдно на купцов Селяна и Никиту. — Новгородские жрецы на меня сейчас брата Водима натравливают. Да забыли кудесники, что сами меня сюда звали... Видно, им больше всего не по нутру, что я князем себя объявил и их права урезал. Чертят на буковых дощечках историю славян. Там они князей обзывают «тёмными людьми»...
Рюрик полузакрыл глаза и, словно в изнеможении, откинулся прямой спиной назад, но оголённые по локоть руки, сжатые в кулаки, положил на столешницу и упёрся ими, как бы изготовляясь к рывку; жилы на его крепкой шее вздулись, тяжёлая золотая цепь шевельнулась... Лицо князя выражало сейчас решимость, а уголки губ, слегка подрагивающие, приняли откровенно угрожающий вид. Но это длилось недолго; Рюрик так же, как и откинулся, резко наклонился над столом, поднял кверху руки с уже разжатыми кулаками и, обведя собравшихся потеплевшим взглядом, звонко засмеялся, обнажая крупные, как у волка, зубы.
19
В нашей отечественной историографии существуют две теории происхождения династии Рюриковичей: славянская и норманнская. Родоначальником первой является М.В. Ломоносов, второй — немецкие учёные А. Шлёцер и Г. Миллер, утверждавшие, что Рюрик — норманнский князь. Особенно возмутило Ломоносова восторженное заявление Миллера на торжественном заседании Петербургской академии наук в 1749 г., что «скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили». По настоянию Ломоносова речь Миллера, уже напечатанная, была уничтожена. Но она всё-таки увидела свет в 1768 г., после смерти Ломоносова, при Екатерине II.