– У Голли, кажется, недурна; дорога только.
– Ахъ, какъ это можно говорить? Не въ томъ, что дорога; мы готовы заплатить, что угодно, но дурна, ужасно дурна. Можете вообразить, каково привыкать къ мебели какого-то тамъ вашего Молли, Голли право, не знаю, послѣ Гамбсовской. У насъ въ Петербургѣ вся мебель была отъ Гамбса.
Дѣйствительно, сказать что нибудь противъ этого было очень трудно, и Софьинъ молчалъ въ благоговѣйномъ уваженіи къ мебели Гамбса, покоившей тучную особу барыни.
– И все это нами продано рѣшительно за безцѣнокъ, продолжала Соломонида Егоровна.
– Да, переѣзды никогда не обходятся безъ потерь.
Сказавъ такой глубокомысленный афоризмъ, Софьинъ опять замолчалъ. Богъ его знаетъ, или ужь въ теченіи этихъ двухъ лѣтъ онъ разучился говорить, или Соломонида Егоровна имѣла въ себѣ что нибудь расклеивающее всякую складную рѣчь только разговоръ какъ-то не вязался. Къ вопросамъ о здоровьѣ, къ толкамъ о погодѣ Софьину не хотѣлось прибѣгать, и потому онъ положилъ лучше слушать, и смотря уже по обстоятельствамъ, подкинуть и свою какую нибудь сентенцію.
– Скажите, мусье Софьинъ, есть тутъ у васъ какое нибудь общество?
Опять вопросъ, весьма трудный къ разрѣшенію, но однакожь отвѣчать все-таки надо.
– По крайней мѣрѣ, сказалъ Софьинъ, нельзя отказать въ этомъ ни одному губернскому городу.
– Да, это конечно, съ достоинствомъ, подтвердила Соломонида Егоровна. Толькожь такое, я думаю, и общество! Какіе нибудь совѣтники, секретари…
– Есть и совѣтники и секретари, которые не уронили бы никакого общества.
– Да всежь это не то, что называется socièté. Вотъ въ Петербургѣ, напримѣръ… повѣрите ли, мусье Софьинъ, отъ однихъ каретъ не было проѣзду мимо нашего дома. Всепервостепенные сановники да всякія знаменитости – вотъ это такъ общество! А здѣсь ктожь такой?
Софьину видимо становилось досадно.
– По Сенькѣ шапка, сказалъ онъ съ провинціальной откровенностью.
– Ахъ, мусье, замѣтила барыня, жеманясь, какъ недавно выпущенная институтка, какъ вы странно выражаетесь!
– Вотъ тебѣ разъ, подумалъ Софьинъ, а ты небось лучше выражалась на кладбищѣ-то! – Извините, сказалъ онъ улыбаясь, но пригоднѣй этой поговорки мнѣ на этотъ разъ ничего не пришло въ голову.
– Я ужасно была зла на моего Онисима, сказала Соломонида Егоровна, уладивъ серьезную физіономію и какбы желая удержать этимъ гостя въ предѣлахъ галантерейной вѣжливости; какъ таки ѣхать на службу въ такое захолустье? Развѣ ты не можешь, говорила я ему, взять себѣ приличное мѣсто въ Петербургѣ? Тебѣ стоитъ сказать лишь слово… его тамъ просто на рукахъ носили. Я вамъ говорю, продолжала Соломонида Егоровна, приходя въ воодушевленіе, – такого человѣка, какъ мой Онисимъ, нѣтъ другаго въ цѣломъ мірѣ. Этакой честности, этакого благородства вы ни въ комъ не встрѣтите! Самъ министръ всегда ставилъ его въ образецъ другимъ…
– Смѣю васъ увѣрить, что для достоинствъ вашего супруга и провинція слѣпа не будетъ, сказалъ Софьинъ, разсматривая кончикъ своего сапога.
– Достоинства моего мужа не для провинціи! гордо отвѣчала Соломонида Егоровна. Мы одначе останемся тутъ не на долго. Онисимъ Сергѣевичъ ожидаетъ лишь производства въ генералы, а потомъ тотчасъ же возьметъ переводъ въ столицу; тамъ ужь и мѣсто для него приготовлено, директорское мѣсто. Онъ будетъ Директоромъ въ одномъ Департаментѣ.
Владиміръ Петровичъ рѣшительно не могъ найтись, что сказать на это.
– А вы, продолжала Соломонида Егоровна, послѣ нѣкотораго молчанія, большой имѣете тутъ кругъ знакомства?
Не легко было отвѣчать и на этотъ вопросъ, особенно послѣ того, что говорила до сихъ поръ барыня.
– Сколько это возможно въ провинціи, сказалъ Софьинъ.
– А я такъ еще не успѣла никому сдѣлать визита. Такое мученье безъ собственнаго экипажа! Съ отчаянья поѣдешь и на извощикѣ.
И Соломонида Егоровна начала нѣжно и гармонически хохотать надъ своей такой отчаянной рѣшимостью, придерживая рукою мясистую грудь.
Софьинъ сидѣлъ какъ на иголкахъ.
– Maman! послышалось изъ боковыхъ дверей.
– Qu\'est que voulez-vous? Tout-suit! Вы, мусье Софьинъ, конечно, позволите мнѣ познакомить васъ съ моимъ семействомъ, сказала Соломонида Егоровна, поднимаясь съ дивана и направляясь къ боковымъ дверямъ.