– Он бессмертный! Бессмертный! – завопила какая-то дура. Священник позволил себе мысленно произнести грубое слово, а вслух осадил ее и призвал к терпению.
– Его еще можно убить. В это новолуние мы выйдем и раздобудем яду. На следующее утро чудовище можно будет убить. Это всем ясно? – он обвел их суровым взглядом.
Дверь сарая распахнулась настежь. Повеяло холодом. Сидящие внутри вздрогнули. Гроза осветила силуэт фигуры – закованный в доспех рыцарь. На плече – походный мешок, в руках – ножны.
– Я помогу вам.
***
Кровь звала Асмодея. На закате он просыпался от сладкого, пряного аромата и шел по следу. Время распахивало двери, чужие тела были мягкими, хрупкими.
Разглядывая рассвет, он слизывал застывшие остатки пира с пальцев и позволял себе посмотреть на ободок светила, которое обжигало ему подобных и могло причинить вред.
Пока еще могло.
К рассвету обоняние притуплялось. Он мог заставить себя вернуться в замок, спуститься в подвал и там, в компании с трупами заснуть, вспоминая все, что произошло с ним за последние месяцы. Вспоминая высокую фигуру, облаченную в черное, которая принесла ему так много.
Один, два, три.
Он считал, оставляя зарубки на крышке чужого гроба.
Еще немного, и он сможет отправиться дальше.
Глубже. Туда, где запах крови будет повсюду.
***
Незнакомец представился Джоном. Они не поверили ему, но расспрашивать того, кто носит бастард и обращается с ним одной рукой играючи, – плохая идея. Священник благословил его, женщины залатали белье, сшили новые рукавицы. Он пообещал выйти с первым отрядом в ночь.
– Ему не страшны травы и коренья, – напутствовал священник. – Не пытайтесь напасть на него скопом. Найдите яд и возвращайтесь. К болоту он идти не посмеет – там его смерть.
– Доводилось убивать таких? – спросил кузнец незнакомца, поправляя кольчугу.
– Доводилось, – кивнул «Джон». Голос его был грубым, а старые доспехи пахли ржавчиной, кровью и брагой.
Марта, которая вызвалась отвести гостя к реке и помочь с горячей водой, рассказывала, что вся спина рыцаря покрыта шрамами, а на правой руке не хватает двух пальцев.
Они смотрели за тем, как уходят двенадцать смельчаков, закрывали заслоны, рассыпали соль по углам и молились. Молились беспрестанно, отчаянно надеясь, что наутро будут свободны.
***
Асмодей бежал вперед так быстро, как мог. Время торопило, обещало догнать, и ноги подгибались. Он помогал себе руками, отталкиваясь от деревьев, ломая стволы. Бежал, бежал, считая вслух:
– Один, два, три.
Вспоминал чужой голос. Бархатный, обволакивающий, такой уверенный, такой… сильный.
«Три подарка я дам тебе, Йоген. Первый – имя. Второй – жизнь. Третий – смерть. Сумеешь забрать каждый, и мы встретимся там, где текут реки крови».
Асмодей бежал, опережая ветер. Туда, дальше, быстрее, навстречу третьему дару, который ускользал, вытекал из рук, подобно живительным каплям.
Умереть. Ему осталось только умереть, и тогда…
***
Болото казалось пустым. Замолчали птицы, исчез лунный свет, затянутое тучами небо прятало звезды. С факелами в руках, они зачерпывали воду. Яд, страшный яд, от которого чудовище превратится в пепел. Сказанное в древней рукописи указывало точно: здесь, здесь его смерть. Сюда, сюда привели первого монстра. И он был он убит Рукою Божьей.
– Расступитесь! – крикнул смельчак с бастардом.
Кузнец выронил флягу и торопливо побежал к сыну, чтоб оттащить людей. Подальше. Надвигалась буря.
– Скорей! Уходите в лес!
***
Асмодей уже видел его. Видел сверкающий в потоках темноты шлем, ощущал жаркое дыхание, выплескивающееся из-под забрала. Меч пылал в чужих руках. В кромешной темноте чужое присутствие казалось сказочным.
Он замер и засмотрелся. Топот разбегающихся крестьян был ненужной помехой – он взмахнул рукой, рассекая воздух, отправил несколько капель собственной, драгоценной крови, вперед. Услышал, как падают пораженные древним проклятьем фигуры. Улыбнулся и присмотрелся внимательней.
Священный рыцарь, Рука Бога. Осененный чужой благодатью, он казался Асмодею драгоценным камнем, брошенным на дно мусорной ямы. Медленно, вместе с дыханием ветра, Асмодей заскользил вперед. Там, куда он ступал, чахла трава. Деревья, которых он касался, рассыпались пеплом.
– Сегодня ты умрешь, тварь! – крикнул благословенный. Асмодей улыбнулся, обнажая клыки. Он был рад. Он ждал этого, и теперь, наконец-то…
Один, два, три.
***
Чудовище прыгнуло вперед, а ему осталось только выставить клинок. Чужая плоть мертвым грузом осела на руках. Джон разглядывал искаженное лицо, силясь отыскать на нем агонию, ужас, но видел, как всегда, только блаженство. Наслаждение, которого не отыскать на божественных гравюрах.