– Я в раю?! – на ее лице ужас.
– Меня зовут Асмодей, – отвечаю я.
Попадают ли ко мне те, кто не знает моего имени? Конечно, попадают. Дело в процедурах, инструкциях, традициях. Нужно познакомиться с клиентом. Раньше в ходу был гром, молнии и глас, возвещающий сверху все титулы и заслуги. На людей это производило впечатление. Новое поколение больше ценит лаконичность. Возможно, это связано с тем, что они много читают, кто его знает.
– Я – Мери, – представляется она.
Вежливые клиенты дорогого стоят. Мери закрывает лицо ладонями и начинает рыдать. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие – Мери проходит все это за считанные секунды. Скорее всего, она знала мое имя. Или ее смерть была длинной и основательной, так что основную часть моей работы сделал врач или сердобольный родственник.
– Расскажи мне о себе, Мери.
Когда рыдания прекращаются, и слезы на ее лице высыхают, она начинает говорить. Сначала ее речь сбивчивая, но я не перебиваю и продолжаю слушать. Это важная часть работы. Искупление требует прощения, а прощение – сложная штука.
– Мне нужно рассказывать о грехах? – спрашивает она, переведя дыхание, после рассказа о своем детстве.
За все века, что я провел на службе, мне не встретилось еще ни одного человека, который бы не начал историю своей жизни с детства. Все дело в том, что так принято. И еще – хотя это моя личная теория – в том, что все грехи человечества берут начало в детстве. Украденное для друга печенье, «это сделал не я, а Майки», исправленная двойка в дневнике. Благие намерения.
– О чем тебе захочется, – отвечаю я и пожимаю плечами. Вежливо, но небезразлично, предоставляя ей полную свободу.
Спустя сотни лет оказалось, что это эффективнее кнута. Хотя мне все же кажется, дело в том, что люди слишком много внимания уделяли испытаниям Ада, и тем самым упростили нам работу. Угроза пытки действует на многих эффективней самой пытки – достоверный факт, вы не знали? Вместо злости от боли они испытывают удовлетворение от облегчения. Вмешательство подсознания или суперэго, поди пойми. Иногда я начинаю думать, что заигрался в психотерапевта.
– Я хочу рассказать о Лаффе, – говорит она. – Это мой сын.
В моей работе есть что-то от повара и таксидермиста. Сначала нужно чистить лук. Иные луковицы весят тонну, и на эту работу уходит небольшая вечность. Затем, когда все наносное счищено, начинается подлинный труд. Искусство создания души.
Вам не казалось странным, что душа может попасть в Ад? Вы знали, что Иисус взошел на Голгофу для того, чтобы души не могли туда попадать? И все же это происходит, постоянно. Они попадают в Рай или Ад, заходят в чистые комнаты, а потом такой, как я, или такой, как Михаил или Петр, встают напротив и начинают свою работу.
Все дело в потребностях. Есть люди, которых достаточно попросить. Объяснить им, как устроен мир, и они начнут жить по правилам. Спасать котят, использовать только перерабатываемые продукты, экономить воду. Клиенты райской канцелярии.
Знаете, как мы шутим про них? Нет, не про крылья, конечно. У нас тоже есть крылья, было бы желание. Мы шутим про лень. Чего проще: пригласить, объяснить, отпустить. Наша задача на порядок сложней. Мы имеем дело с удивительными существами. Зная правила, понимая расклад, осознавая ответственность, они все равно ухитряются напортачить. У нас школа для детей с особенностями развития.
– Лаффи родился в январе, – говорит Мери.
Она знала правила игры. Судя по крестику на ее безразмерной груди, она даже верила в Бога. У нее были все шансы пролететь сквозь райские врата, оказаться за пределами мира и начать следующее путешествие.
Мы служба переработки бытовых отходов. Душа отделяется от тела и летит вовне. Поговаривают, в других мирах она могла бы беспрепятственно совершить это путешествие и оказаться за миллиарды световых лет спустя долю секунды. Тамошние мусорщики ничего не смыслят в экологии. Нельзя выпускать вовне душу серийного убийцы. Вы же не хотите, чтобы родившийся в лучшем из миров младенец принялся крошить ножом собственную мать?
– У него были крошечные зубки, – утверждает Мери.
Мне не с чем сравнивать. Мое дело – искупление. Мери не знает этого, но я такой же пленник комнаты, запертый в четырех стенах, как и она. Разница между нами в том, что у меня в руках арсенал Ада, а она нага и беспомощна, но, на самом деле, все зависит только от нее. Если сейчас ей придет в голову идея о подлинной простоте, если она осознает все совершенные ошибки, переживет их заново, отпустит и очистит себя от прежних грехов, дверь откроется, и она будет свободна.