Легкий полумрак приятно ласкал глаз, а вот картина кровавой бойни, от которой он уже начал порядком уставать, напротив отразилась на лице брезгливой гримасой. Кругом царила разруха: перевернутая мебель, прогоревшие свечи, кровавые лужи на полу. Но вокруг никого. На миг взгляд его замер на камине первородного огня, книгах разбросанных на столе. И… удар. Лезвие меча скользнуло в опасной близости от его уха, едва не отрубив. Пользуясь секундным замешательством Асмодея этот трусливый молодчик видимо всерьез вознамерился его убить. Да, страх перед смертью придает смелости даже самому малодушному зверю.
Князь плотского порока фыркнул и отшатнулся в сторону, прижался к стене, готовясь к прыжку, но тут же был вынужден уйти в сторону, уклоняясь от очередного удара. Противник плясал вокруг него, пытаясь подловить на неточности, но это ему явно не удавалось. Асмодей был слишком опытен. Играл с жертвой, в бою предпочитая холодную сталь магии. Он издевался, дразнил, позволяя приблизиться к себе, выматывал силы, готовый в любой момент убить. Но долго этому продлиться было не дано, когда враг истощил весь арсенал своих боевых уловок, Асмодей выхватил из-за пазухи кинжал, перехватив руку противника во время выпада. Остро наточенное лезвие скользнуло по ребрам, без проблем пройдя сквозь нагрудник из вареной кожи. Рыцарь быстро отступил, а его жертва застыла на месте.
Несколько секунд стражник не чувствовал боли. Что-то теплое щекотало его кожу, скатываясь по ноге вниз. И только увидев на полу капли вязкой винного цвета жидкости, он понял весь ужас происходящего. А еще через мгновение мука исказила его физиономию — пришла боль. Боль такая сильная, что хотелось кататься по полу и выть во весь голос. Асмодей ликовал, смакуя этот момент, как бокал хорошей настойки. Ноги стража подкосились, не выдержав веса тела, меч со звоном упал, и он замертво упал к ногам победителя.
Лязг железа, громом прозвучавший в тишине, заставил демона обернуться. Там, в самой глубине покоев подле камина виднелась массивная цепь. Но где была узница? Подойдя ближе, он заглянул за перевернутый стол, где от страха сжавшись в комок сидела Аврора. Асмодей смерил ее взглядом. Она была все та же, лишь изодранное в клочья одеяние, слой пыли и запекшейся крови на теле были свидетелями ее приключений.
— Нет, пожалуйста, умоляю… пощадите, не надо, — вжимаясь в столешницу лепетала она, увидев уродливую тень, нависшую над ней. Удивительно, проведя столько времени в Аду, она все еще надеялась на то, что души́ демона может коснуться свет милосердия. Ну что за наивная глупость? В былые времена Асмодей бы приказал бросить ее в кипящий котел за такие недозволительные слова, оскорбляющие падших, но теперь эта вера почему-то пробуждала в нем чувства иного толка, родственные скорее уважению и пониманию.
— Аврора, — присев на одно колено, произнес он, коснувшись ладонями ее щек.
— Нет, не трогайте… не смейте! — от страха она зажмурилась, пытаясь вырваться, но столешница, которую она сделала своей защитницей, ныне преграждала ей путь.
— Аврора, посмотри на меня, — более сурово проговорил он, но девушка будто отгородилась от него и от всего мира.
— Не трогайте… оставьте! — он с силой сжал ее руку, девушка открыла глаза и печать ужаса застыла на ее лице. Не узнала. Она не узнала его за этой безобразной маской. Но секундой спустя губы ее дрогнули, и слезы потекли из глаз.
— Повелитель, — едва слышно шепнула она.
Только одно существо во всем мире могло обладать такими глубокими изумрудными глазами. Можно было надеть на него любую личину, но пока она видела эти глаза, Аврора знала — это он. Поддавшись инстинкту, девушка прильнула к его груди, и Асмодей, к собственному удивлению, ответил ей тем же, зарывшись лицом в темные локоны. Они не виделись всего несколько дней, но прожили за это время несколько жизней: умирали и возрождались из пепла; томились в неизвестности, страдали, надеялись и теряли надежду, прошли сквозь смерть, чтобы встретиться на перекрестке междумирья.
— Нужно уходить, — он зажал в кулаке цепь, с силой рванув ее на себя, кольца на его руке сверкнули, цепь засияла цветом раскаленного железа и рассыпалась. Демон подхватил девушку под руку, но Аврора будто вросла в каменные плиты.
— Что? — нетерпеливо зашипел он. Женщины… нельзя с ними связываться. Непредсказуемые зверьки, когда надо торопиться они медлят, когда нужно подождать — лезут на рожон. Под его пристальным взглядом Аврора разжала ладонь, в которой напитавшись потом, кровью и еще невесть какой грязью Преисподней, лежал скомканный листок. — Что это?
— То, за что Дандалион отдал жизнь! — проговорила она.
На миг на его лице отразилось восхищение. С выбором он не ошибся, и кто бы мог подумать, что столь хрупкое и незначительное на первый взгляд создание сможет сыграть едва ли не главную роль в величайшем спектакле всех времен. Выхватив страницу, Асмодей погрузился в чтение. Латынь он, судя по всему, знал прекрасно. Оно-то, в общем, и не удивительно, должен же демон понимать язык, на котором его будут пытаться изгонять.
— «Te noc invoco mortem. Te in mea potestate de fige. Mune et an aeternum», — прочитал Асмодей. — Судя по всему он отдал свою жизнь напрасно. Это заклинание создает оковы, а не разрушает их.
— Владыка Вельзевул сказал, что заклятие необратимо.
— Этого не может быть. Тебе известно, где гримуар?
— Он сжег его. Но если это ничего не значит, почему Дандалион заплатил за своей жизнью. –Асмодей еще раз перечитал заклятие.
— «Все можно обратить, если пройти по тому же пути», — произнес он.
— Мне кажется — это и есть ключ. Дандалион понял это и передал мне, надеясь, что мы сумеем его расшифровать.
— Ключ… ключ, — раздраженно повторял он. — Дьявол дери этих алхимиков с их вечными загадками.
— Загадка — это своего рода защита от недалекого ума и злого умысла.
— Защищать надо было само заклятие, а не способ все исправить, — шикнул он. Аврора невольно улыбнулась, в сотый раз повторяя злополучную фразу эпиграфа.
— А что если… там есть невидимое послание… в смертной жизни, чтобы скрыть от правительства некоторые операции, мы молоком делали пометки между строк. Мне нужен огонь.
Асмодей щелкнул пальцами, разжимая кулак. Прямо в ладони алым цветом распустился пламенный цветок. Его огненные лепестки трепетали при малейшем движении воздуха. Аврора некоторое время держала страницу над пламенем, а потом поднесла к свету. Постепенно между строк начали появляться стрелочки, поднимаясь от нижней строчки к верхней, а на самой вершине опять появилась все так же надпись: — «Все можно обратить, если пройти по тому же пути».
— Это не может быть случайностью, — проговорила она.
— Это все чушь. Блажь выжившего из ума старика, чью душу пожрали адские гончие, — с раздражением прошипел он.
— Очень недальновидно с вашей стороны, теперь мы не сможем узнать у него истину.
— Ах, простите, миледи, — с сарказмом, пропитывая каждое свое слово ядом, прошипел он. — Как-то не предусмотрели такой исход. У нас же тут курорт для грешников. И мы должны их холить и лелеять. — Нет, вы подумайте, только что он ей душу спас… хотя, положим, он спасал не душу вовсе, а собственные вложения. В эту ложь верить было приятнее, чем в наличие чувств. И вот она благодарность! Экая дерзость.
Впрочем, Аврора и сама прекрасно поняла свою оплошность, прикусив язык. Все что-то вычитывала и высчитывала, пытаясь магию на математические формулы разложить. В сотый раз прокручивая в руках страницу, перевернув ее тыльной стороной.
— Поняла! — вскричала она, вцепившись в руку Асмодея, чтобы не упасть, столь неожиданным и в то же время простым оказалось это решение. — Все ясно, как божий день. — От одного лишь упоминания о Боге Асмодей скривился так, будто его заставили целиком проглотить лимон.
— Неужели и тут без него не обошлось?!
Аврора подняла на него янтарный взгляд. И это ж надо, помянуть имя Божье в этих стенах — для демона, будто пощечина.
— Мой властелин, простите…
— Говори, — оборвал он ее. Не время было до церемоний, приличий и наказаний. Сейчас он, видимо, был готов смирить свой гордый нрав, дабы получить ответ.
— «Все можно обратить, если пройти по тому же пути» — это не загадка. Это рецепт. — Он все еще смотрел на нее непонимающим взглядом. Собственно, оно и можно было понять. Ему подобные были колдунами по рождению, им не нужны были магические книги и заклятия, чтобы вызывать бурю, возводить и разрушать города, читать людские сердца. Это все люди… люди со своей вечной тягой к изобретательству, богатству и бессмертию пытались взять под контроль силу им неподвластную. Это они пытались найти способ закупорить смерть, остановить время, обуздать высшие силы. Это они писали заклинания. Писали для себя. И то, что было очевидно человеку — демону сложно понять. — Чтобы обратить заклинание мы должны смешать все ингредиенты в обратном порядке, т.е. пройти в точности по тому же пути. Мы должны прочитать заклинание задом наперед. Это же так просто… — Асмодей не ответил, просто пробежал взглядом по списку ингредиентов для заклинания.