Розовая спортивная кофта, в которую она была одета, была расстегнута, обнажая влажную белую футболку. Она прилипла к ее коже, ткань обрисовывала эти замечательные сиськи. Я не осмеливался смотреть дольше, чем мгновение, но одного этого было достаточно, чтобы оживить меня.
Такая девушка, как Сэмми, с такими сиськами? Это стоило того, чтобы терпеть боль и мучения.
«Да», — пыхтел я, сгорбившись. «Я в порядке».
Звонкий смех Сэмми эхом разнесся по безмолвной улице. Радостный и беззаботный.
«Знаешь», — бесстрастно сказала Сэмми, не глядя на меня. «Если хочешь, можешь завтра тоже пойти со мной на пробежку».
«Близнецы — это нечто особенное», — сказал я в свой микрофон. «Связь между близнецами — это то, чего никто другой не имеет и не может понять. Мы связаны так, как никто другой не может быть связан».
Глупости, конечно. Мы ничем не отличались от любого другого брата или сестры. Вы слышали все эти вещи о том, что близнецы могут читать мысли друг друга, и что близнецы, разлученные при рождении, в итоге выбирают одинаковые профессии и тому подобное. Возможно, это верно для однояйцевых близнецов, хотя, скорее всего, нет, но для нас с Сэмми это точно не так.
«Иметь близнецов — это как иметь брата или сестру и лучшего друга в одном лице. Кто-то, кто может понять тебя лучше, чем кто-либо другой, на кого ты всегда можешь положиться. Быть рядом со своим близнецом всегда хорошо, приятно и спокойно».
По крайней мере, я надеялся, что Сэмми считает мое присутствие приятным. Она никогда не показывала, что ей не нравится мое присутствие рядом.
«Близнецы связаны друг с другом, почти как будто у них одна душа. Ты можешь доверять своему близнецу и знать, что он никогда не предаст тебя и не причинит тебе боль. Ты можешь рассказать своему близнецу то, что тебе неудобно рассказать кому-то другому, зная, что он никогда тебя не осудит. В некотором смысле, близнец даже ближе к тебе, чем твой лучший друг, или твой партнер, или любой другой человек в мире. Ты можешь рассказать ему все, что угодно».
Я продолжал, придавая особое значение тому, что мы близнецы.
После нескольких дней повторения этого гипнотического внушения я «открылся» Сэмми в чем-то постыдном. Может быть, я рассказывал ей, что влюбился в одну из ее подруг или что-то в этом роде. Если внушение сработает, она не будет чувствовать себя неловко из-за фальшивого признания, и, надеюсь, мне удастся направить разговор в сторону Сэмми и ее увлечений.
Мелочь. Но это был еще один шаг к более близким отношениям между нами и начало чего-то гораздо большего.
Когда Сэмми было удобно говорить со мной абсолютно обо всем, это был маленький шаг к тому, чтобы она ответила на любой мой вопрос — абсолютно честно и правдиво, не обращая ни малейшего внимания на то, какие вопросы я задаю.
А вопросов, на которые я хотел, чтобы Сэмми ответила, была целая тонна.
Особенно о сексе.
Глава 4.1
«Кайли⁈» Сэмми взволнованно пискнула. «Ты влюблен в Кайли?».
Мы сидели на ее кровати, скрестив ноги, как дети. Как и каждый вечер в последние несколько дней, мы с сестрой общались. Становились ближе. На этом фронте гипноз работал как заклинание. В других — не очень.
Прошло уже больше недели с тех пор, как я начал пытаться заставить Сэмми открыться мне, а я все еще не довел ее до состояния, когда она была бы полностью откровенна со мной.
Она не отвергала мои вопросы. Не совсем.
Скорее, она вела себя уклончиво и смущенно, меняя тему.
«Ага», — ответил я, краснея.
Кайли была девушкой из основной группы друзей Сэмми. Красивая девушка, с хорошей фигурой. Она могла бы быть самой красивой девушкой в школе, если бы не тот факт, что Сэмми существовала. У Кайли был парень, какой-то качок или что-то вроде того из другой школы. Шансы на то, что Сэмми попытается свести меня со своей подругой, были невелики, что делало Кайли идеальной для моего плана.
Если я «откроюсь» о своей влюбленности, надеюсь, Сэмми будет чувствовать себя комфортно, делая то же самое.
Моя сестра задавала шквал вопросов о моем интересе к ее подруге, начиная с того, что мне в ней нравится, и заканчивая тем, собираюсь ли я сделать шаг, и что я думаю о том, что у Кайли есть парень. Бесконечный поток заинтересованных, энергичных вопросов.
Я закатил глаза.
Это я должен был допрашивать ее о таких вещах, а не наоборот.
Наконец, когда волнение Сэмми немного улеглось, она посмотрела на свои колени и слегка покраснела. Это выражение ей очень шло. Робкое смущение, розовые щеки и аура невинности.
Но Сэмми всегда выглядела мило. Единственный раз, когда вы не могли назвать мою сестру милой, это когда вы называли ее красивой.
«А ты?» спросил я, воспользовавшись моментом. «В кого ты влюблена?».
Я уже несколько раз поднимал эту тему и никогда не получал настоящего ответа. Но в этот раз что-то изменилось. Почему-то я знал, что Сэмми даст мне ответ.
Через мгновение она прошептала имя.
«Эдриан», — пробормотал Сэмми, ее щеки стали пунцово-красными.
Я узнал это имя. В школе было несколько Эдрианов, но я был уверен, что знаю, кого из них имеет в виду моя сестра.
«Эдриан? Эдриан, играющий в баскетбол?»
Сэмми дернула головой. Крошечный кивок.
Я откинулся назад, задумчиво. Эдриан был спортивной звездой нашей школы. Парень, который, скорее всего, однажды станет профессиональным спортсменом. Он был для девушек тем же, чем Сэмми был для парней: спортивным и привлекательным, источником фантазий и желаний, я был уверен. Каждая девочка в школе, казалось, хотела встречаться с этим парнем.
Но Сэмми? Я даже не задумывался о том, что он может ее заинтересовать. По правде говоря, Эдриан был отчасти придурком.
Но большинство девушек не обращали внимания на то, что он мудак, даже когда видели это воочию. Казалось, они замечали только его внешность.
Открытие, что Сэмми заинтересовалась им, было более чем тревожным.
Если бы Эдриан знал, что он нравится моей сестре, что она в него влюблена, он бы сделал к ней шаг. А кто бы не сделал? Сэмми была удивительной. Красивой. Кто бы не хотел встречаться с ней?
Я с энтузиазмом улыбнулся, расспросив сестру о ее увлечении. Внутренне я чувствовал тошноту. Я не мог допустить, чтобы моя сестра оказалась с таким придурком, как Эдриан. По мере того, как Сэмми больше раскрывалась, говорила о своих чувствах, а ее нервозность испарялась, я сделал себе заметку.
Для следующей записи ASMR я сделаю своей целью влюбленность Сэмми.
Устранение интереса Сэмми к Эдриану только что стало моим главным приоритетом. И если я смогу заменить ее чувства к нему на чувства к кому-то другому — скажем, к себе — тем лучше.
На следующий день я сидел перед компьютером и обдумывал свои варианты.
Изменить влюбленность Сэмми было жизненно важно. В любой день этот придурок мог пригласить ее на свидание, и, если бы она все еще интересовалась им, Сэмми согласилась бы. Я не мог этого допустить.
Но, в то же время, я не мог остановиться на том прогрессе, которого уже добился с Сэмми — заставить ее чувствовать себя комфортно рядом со мной, не возражать против того, чтобы я видел ее обнаженной, сделать так, чтобы мы снова начали спать в одной комнате. Я был близок к прорыву. Я чувствовал это.
Как только Сэмми начнет спать в моей комнате, в моей кровати, как трудно будет заставить ее спать голой? Она уже была не против того, чтобы я видел ее голой. Сколько еще мне придется подталкивать ее, прежде чем она согласится, чтобы я прикасался к ней, когда она обнажена?
Глава 4.2
Сколько еще осталось до того момента, когда она не будет возражать против откровенно сексуальных действий?