— Ага… — Вот к магазину давайте подъедем.
Петр буркнул вполголоса что–то малопечатное в мой адрес, но припарковал автомобиль возле невысокого бетонного крылечка.
— Я быстро… — Выскочила из нагретого салона, и, на ходу запахивая полы пуховика, побежала к стеклянным дверям.
.
— Озеро? — Подозрительно глянула на меня продавщица, одиноко скучавшая за прилавком. — Тут их несколько. Черное есть, Щучье, это смотря какое тебе нужно.
— Да, да…Щучье, точно. — Я так обрадовалась, словно бы уже достигла своей цели. — А возле него коттеджи есть? Там еще с полгода назад один дом горел. Большое такое зарево было.
— Ну а как–же… — Продавщица ткнула пальцем куда–то в сторону окна. — Там и горел. Да что горел, он ведь сперва взорвался. У меня на веранде все окна выбило. Пришлось…
— Извините, а как к озеру добраться. — Невежливо перебила я, вспомнив о нетерпеливом шофере.
— По Озерной и езжайте, она так и называется, что к озеру ведет. Как за город выберетесь, левее надо взять. По грунтовке еще километра два. Да там указатель есть. Летом туда часто прие…
— Кто приезжает летом на озеро я так и не узнала. Выскочила на крыльцо, успокаивающе замахав руками в ответ на истеричное вяканье клаксона.
— Ну что вы такой нервный. — Неосмотрительно бросила я, опускаясь на сидение.
— Мы с тобой как договорились? — Зашипел, едва не испепелив меня взглядом, Петр. — Туда–обратно. И деньги на бочку.
— Ну что, нашла? — Отвлекся он, вспомнив о расчете.
— Деньги я найду. — Произнесла я, с дрожью думая, что от того, смогу убедить психоватого бомбилу внять голосу рассудка, или нет, зависит успех моего замысла. — Звучит дико, но я ничего не помню. Только то, что где–то возле озера закопаны деньги. Помогите мне и я рассчитаюсь. И не четыре тысячи отдам, а все…десять.
— Ты охренела? Выходит правду про тебя тетка говорила. — Изумился Петр, мимоходом предельно матерно оценив умственные способности Марии Степановны.
— Я тебя за полсотни километров вез, что бы сейчас, на ночь глядя, вокруг какого–то озера ездить. Ни хрена. — Он вновь зашелся в истеричной ругани. — На…ть меня решила. Ну, ничего… я тебе сейчас устрою.
Он вдруг оборвал себя, и завел двигатель. — Ладно, так и быть, поехали. Где там твой клад? Показывай.
Не понравилась мне эта сговорчивость до чрезвычайности. И взгляд его не понравился. Показалось, что стянул он с меня этим взглядом чужой пуховик.
Однако выхода не было.
«Ладно… бог не выдаст, свинья не съест, — решилась я и ткнула пальцем в указатель. — По Озерной до конца, а там налево…
Петр сжал губы, переключил рычаг передачи и направил машину вперед.
— А у вас лопата есть? — Вспомнила я привидевшуюся картинку.
— Все есть… — отозвался Петр без малейшего промедления. — И лопата, и мешок, пиастры складывать.
" А ведь он мне не верит. — Мелькнула беспокойная мысль.
Тем временем машина выползла на разбитую шоссейку, петляющую между высоких сосен.
И вновь Петр повел себя совсем не так, как должен был отреагировать дорожащий своим авто хозяин. Таксист остервенело крутил баранку, искоса поглядывая на меня.
— Приехали. — Вдруг выдохнул он, загнав Жигуленок в заросли невысокого ельника. — Сейчас и рассчитаемся.
Петр заглушил двигатель и цепко ухватил меня за волосы короткими, жесткими пальцами, потянул из машины.
— Стой, стой. Ты чего… –Жалобно простонала я, с ужасом понимая, что долг он собирается получить вовсе не драным пуховиком.
— Я сама…сама… — Попыталась ослабить остервенелую хватку.
— Сама мне жена даст… — Одышливо просипел рыжий, мотая меня словно куклу. — Я тебе сейчас за все отомщу…тварь. За все…
А ведь он не просто насиловать собрался, он меня убивать сюда привез. — Поняла я. И тут мне стало по–настоящему страшно.
Вывалилась на сырую лежалую хвою, поджала к груди вмиг ослабевшие колени, и задохнулась от страшного удара в лицо.
И в этот момент страх исчез, меня захлестнула лютая ненависть. Бросила вперед руку норовя вцепиться ногтями прямо в ненавистную рожу навалившегося на меня амбала. Заставила того на мгновение ослабить хватку, вывернулась, и тут же почти наугад лягнула ногой. Стоптанный каблук моего башмака на удивление ловко влепился в поросший редкими рыжими волосами висок.
Петр странно хрюкнул, разжал пальцы и начал медленно заваливаться в бок, на серую от дорожной пыли траву. Ноги дернулись несколько раз и замерли.
Я присела на корточки и с ужасом уставилась на неподвижное тело насильника. Сейчас он ничем не напоминал распаленного злобой и похотью зверя. Мирное, даже немного обиженное лицо. Остановившийся взгляд устремлен в клочок серого осеннего неба.