Асорин улыбается. А в прихожей Илуминада, здоровая, уверенная, властная, пышущая жизнью, шумит, спорит, приказывает, жизнерадостно подчиняет всех своей непререкаемой воле.
В одиннадцать часов сестра трапезница звонит в серебряный колокольчик. И в длинной галерее появляются монахини. Одна за другой заходят они в трапезную. Трапезная — просторная зала с белыми стенами. На длинных столах для каждой монахини лежат две салфетки — одна развернутая, другая сложенная, — деревянная ложка и белая кружка талаверского фаянса. Между каждыми двумя приборами — керамическая уксусница и фаянсовая тарелочка для костей.
Стоя на коленях, монахини читают «De profundis»[38]. Затем поднимаются и, чинно засунув руки в рукава, стоят, пока дежурная в эту неделю чтица благословляет пищу. Аббатиса усаживается, вслед за нею, в порядке старшинства, садятся остальные монахини. Нынче суббота. Аббатиса легко ударяет по столу ножом. Входят послушницы. Каждая с назначенной ей епитимьей: у одних завязан рот, у других на глазах повязка из соломы, у третьих висит на шее большой кирпич. Все они опускаются в трапезной на колени, и старшая произносит: «Благослови, мать аббатиса». Аббатиса, благословив, приказывает: «Говори». И послушница начинает: «Признаемся в грехах наших Господу Богу нашему и Пресвятой Марии как главной нашей настоятельнице, а также вашему преподобию и всей святой общине, во многих провинах наших и нарушениях устава и благонравия, коему нас обучают, и особенно в лености и неохоте вставать к заутрене, причине сей епитимьи; почему и молим мы прощения у Господа Бога нашего и у вашего преподобия». Аббатиса мягко их журит и отпускает: «Ступайте с Богом и снимите с себя епитимью». Послушницы целуют ей ноги со словами: «Да будет так ради любви к Господу» — и выходят из трапезной. Затем, сняв повязки и кирпичи, возвращаются.
Помощница аббатисы начинает чтение. И по знаку аббатисы сестры, перекрестив салфетку, усаживаются за стол. Появляется повариха, неся большой поднос с мисками, она ставит перед каждой монахиней ее миску. Монахини принимаются за еду. Время от времени раздается легкий стук по столу, тогда сестра трапезница проворно подает требуемое.
После окончания трапезы четыре послушницы собирают посуду и опорожняют в большие корзины тарелочки с отбросами. Затем аббатиса делает знак, чтение прекращается. Помощница запевает: «Tu aulem Domine miserere nobis»[39]. Монахини отвечают: «Deo gratias»[40]. И, поднявшись и поцеловав стол, выходят.
Из трапезной монахини идут в сад. Сад старый, одичавший. В центре, окруженный гигантскими кипарисами, журчит фонтан в большой мраморной чаше. На фоне буйной зелени движущиеся туда-сюда белые ряски похожи на огромных мотыльков. Над густыми кронами сияет лазурное небо.
Минуты проходят в мирной тишине. Под кипарисом читает книгу монахиня. В ветвях кипариса заводит рулады птица. Монахиня поднимает глаза и отрешенно смотрит на нее. Книга выпадает из ее рук. На первой странице крупными угловатыми буквами она пишет: «В пользовании сестры Хустины от Очищения, да сделает ее Господь праведной и примерной монахиней».
Хустина бледна, она сильно исхудала, кисти рук прозрачны, в глазах неутоленная жажда…
К вечеру, когда звонят на молитву о душах чистилища, монахини расходятся по своим кельям, а вдоль длинных коридоров ходит сестра, возглашая нараспев: «Помните, матери и сестры, ради любви к Господу Богу нашему, о благословенных душах чистилища и о тех, кто погряз в смертном грехе». Монахини подходят к дверям своих келий. Стоя на пороге, каждая набожно читает в ответ молитву; сестра, стоя на коленях, кропит ее иссопом, затем просит еще помолиться за тех, кто погряз в смертном грехе. Эту молитву монахиня произносит про себя. Сестра шепчет: «Да будет так ради любви к Господу», — и идет дальше.