— А как же эти… Душеловы, вот!
Горан вздохнул.
— Душеловы — чернокнижники, порабощающие человеческие души и не позволяющие им покинуть мёртвые тела. Они вне закона. Ловят приблудных духов или выдёргивают их при необходимости из астрала духоловы. Вот они хоть и не самые уважаемые, но всё же полноправные члены сообщества тайнознатцев.
— Ага, понял! — кивнул я. — Если становиться, то духоловом! А кто ещё есть с белым… как его, это самое… Аспектом, ага!
— Астральные странники, допустим, — небрежно пожал плечами Горан Осьмой и вдруг растерял всю свою умиротворённость, уколол меня пронзительным взглядом синих глаз. — О Пыжике узнавал?
— Когда б⁈ — вроде как поразился я. — Сами же сказали на улицу носа не казать! А ещё за мной монашек приходил…
Но оправдания охотника на воров нисколько не интересовали.
— Не тяни с этим! — потребовал он. — В очень уж занятном дельце малец наводчиком был. Там не только магическую защиту сняли, но и сейф из зачарованного металла вскрыли, а это мало кому из наших медвежатников по силам. Как бы не гастролёр засветился. Вообще, чем больше узнаю, тем явственней запах серьёзных денег чую. Если получится вернуть украденное, не обижу. Червонец дам. Нет! Даже два!
Два десятка целковых — куча денег, но если наведу этого живоглота на Жилыча, то ровно между двумя жерновами попаду. Перемелет так, что даже праха не останется!
И я решил держать язык за зубами, вместо этого спросил:
— А за утопца мне ничего не полагается?
— За утопца-то? — недобро улыбнулся Горан. — С утопцем ты мне, братец, кругом должен остался! Я тебя прикрыл и ложные показания в управе дал, за такое и лицензии лишить могут. Так что забудь об утопце. Не видел ты его и не касался. Усёк?
— Усёк!
Как видно, охотник за головами уловил в моём голосе некий намёк на сожаление, вот и счёл нужным напомнить:
— Деньги мертвецам ни к чему. Не устрою в приют — либо на костре сожгут, либо демоны сожрут. А потому иди и найди Простака! Это в твоих собственных интересах!
Глава 21
5−3
На сей раз мы вывернули к Яме с противоположной от реки стороны. На небольшом пустыре, со всех сторон окружённом бревенчатыми домишками, торговали всякой всячиной, вот у этого базарчика Горан Осьмой и задержался.
— На этой улице, — указал он на уходивший под уклон проезд, где не было ни намёка на деревянные мостки, — стучись во все дома и узнавай, не сдают ли комнат или углов. Пробуй разговорить хозяев, спрашивай Яна Простака. Он точно где-то в Яме обретается. Как до «Ржавого якоря» или курилен дойдёшь, переходи на соседнюю улочку — дальше не суйся, там совсем уж пропащий люд обитает.
Я тяжко вздохнул.
— А если не найду?
Охотник на воров пожал плечами.
— Тогда, как стемнеет, пойдёшь по кабакам. Может, где случайно на него наткнёшься. Но не знаю, не знаю… Если он и вправду в «Ржавом якоре» не появляется, значит, на дно залёг.
— Да может, давно уже из города сбежал!
— Может, и сбежал, — кивнул Горан. — Но сомневаюсь. Не закончил он в Черноводске кое-какие дела из числа тех, которые будто гири на ногах.
— Это вы с чего взяли?
— Земля слухами полнится. Простак где-то в Яме, мой юный друг. Он где-то там. Найди его, и я пристрою тебя в приют.
— Когда? — уточнил я. — Ну вот найду я его, и что дальше? У меня и другие дела есть — вроде как тоже гири. Мне бы с ними разобраться сначала, а потом уже можно и в приют.
Горан Осьмой покачал головой.
— Забудь! Других дел для тебя сейчас просто не существует. — И он указал на уходившую к Яме улочку. — Ступай! Как стемнеет, бесполезно по домам ходить будет! На порог не пустят!
Я спорить не стал, просто решил всё сделать по-своему.
Рыжулю не брошу и пацанам помогу, а дальше…
Дальше я загадывать не стал.
Начинало смеркаться, окна многих лавок уже были закрыты тяжёлыми деревянными ставнями, а если и нет, то уличные прилавки неизменно стояли пустыми. Зато было не протолкнуться у кабаков, пивных и рюмочных. Сомнительной публики на улицах заметно прибавилось, добропорядочные обыватели спешно расходились по домам.
Да — вопреки ходившим у нас слухам, обитало в Яме отнюдь не одно только сплошное жульё и пропащие людишки. В глубине округи так всё преимущественно и обстояло, а вот внешние кварталы мало чем отличались от Заречной стороны. Я бродил тут уже несколько дней и успел приглядеться к здешним обитателям. Именно поэтому первым делом распустил модный узел шейного платка и завязал его на манер местных молодчиков, а ещё подвернул штанины, закатал рукава рубахи и сдвинул набекрень картуз. Зажал в уголке рта соломинку, растянул губы в нагловатой улыбке, да и зашагал себе без всякой спешки от дома к дому.