Взявшись за круглую ручку, Дима повернул её, надеясь увидеть ещё одну пустую комнату. Сквозь всё расширяющуюся щель стал виден синий диван, белый потолок, люстра с множеством маленьких светодиодных ламп, которые управлялись пультом и светились восемью разными цветами. Блестящий паркетный пол и тёмно-красное пятно, медленно поглощающее миллиметры чужого пространства.
Сердце барабанной дробью отдавалось в висках. Разум рисовал осколки стекла и клубничное варенье, в котором лежали ноги девушки. Но дальше он увидел, что белый, в красных кляксах, халат Нины задрался, становясь всё более красным ближе к голове, лежавшей в двадцати сантиметрах от тела. С губ стекала кровь, а пустые, бесцветные глаза смотрели на маленькую девочку в розовом костюмчике, с разодранной, пастью неизвестного зверя, шеей. Девочка спала… Спала на заботливых руках папы, прижимающего к себе её и кухонный нож. Неподалёку лежал телефон, отражая на чёрном экране череду блестящих лампочек.
Дима замер, только сейчас нос пробил запах тёплой крови, вызвав рвотный рефлекс, застрявший в горле. Раздался глухой звук, нож выпал из руки Лёши. Он поднял красные, опухшие глаза и слёзы за секунду снова переполнили их. Одновременно из рук Димы выпал молоток. Он сделал неуверенный шаг, второй, пнул нож, схватил за кофточку малышку, дёрнул, ещё и ещё раз, наконец-то вырвав из онемевших рук отца. Положил мёртвое тельце ребёнка на кровать. Потом попытался поднять друга за грудки, что получилось уже легче и взвалив на спину, как мешок картошки, направился вон из этого зелёного ада.
Выйдя из подъезда, столкнулся с ещё одним мёртвым. Толстый мужичок шатался вокруг двух лежащих сородичей. Дима на ходу выбросил руку вперёд, обхватил его голову и сжал. Череп треснул как куриное яйцо.
Поднеся друга к машине, закинул на заднее сиденье, сел за руль и вдавил педаль газа. Глаза то и дело заволакивала солёная пелена. Сзади всё громче раздавались всхлипы друга, потом умолкали, словно он переставал дышать, и повторялись по нарастающей. Хотелось заткнуть уши, не слышать этот скулящий вой. Палец ткнул в магнитолу, вывернул громкость на всю и из динамиков в салон авто ворвался звук электрогитары.
«Падшие ангелы рядом,
С лицами старых солдат,
Ждут одного лишь приказа,
Вернуться…вернуться назад!
Чтобы собрать все знамёна
Стрелы, обломки мечей
Вновь пережить вместе битву
Ста дней и ночей.
Верни им небо!
Верни им небо!
Верни им небо!
Верни им небо, тоску по дому утоли,
Посеребри путь звёздной пылью
Верни им небо, хозяин света и любви
И в знак прощения дай вновь крылья…
Падшие ангелы рядом,
Трудно смотреть им в глаза,
Храбрость отчаяния каждый
Увидит, увидит в них сам!»
(AMATORY «Крылья»)
Дима гнал. После первого же поворота машину занесло, и он чуть сам не вылетел с дороги, после чего немного сбавил газ. Лишь мысли о сестре, любимой и друге сдерживали его от желания ворваться в храм, церковь или сам кремль, где сидит тот, кого называют Богом. Вспомнились слова батюшки, которые он произнёс во время похорон родителей «Всё по воле Божьей и с позволения Его». И это его воля?!
Добравшись до дома, он вытащил из машины заснувшего, а точнее, забывшегося в себе, друга, закинул на спину и поднялся к себе. Дверь открылась ещё до того, как Дима подошёл к ней. Его встретили улыбки с заплаканными глазами. Чайник уже светился синим огоньком в прозрачном стекле, а на тарелке лежали бутерброды. И лежали давно. Девочки сделали их почти сразу после ухода парня, для него.
Аккуратно положив Лёшу на диван, Дима обнял девочек и быстро направился в душ. Скинув куртку, в футболке и штанах он встал под ледяную воду. Его тело трясло от холода, голова готова была треснуть, как замороженная статуя, и лишь спустя пол часа он вышел. Зубы выбивали барабанную дробь, а губам позавидовал бы любой утопленник.
Ника тут же заставила его переодеться, а Настя дала большую порцию чая, позвала подругу и что-то прошептала ей на ухо, на что девушка кивнула и присев на кровать к Диме, обняла его. С минуту ничего не происходило, но потом от девушки пошло такое тепло, словно Дима моментально очутился в парилке. Только ощущения были не такими, больше похоже, что кожу очень быстро натирают полотенцем.
Через три минуты Ника легла, устало улыбнулась и ещё через две уже спала. Настя же сидела рядом с Лёшей и протирала его лицо и руки влажными салфетками. Из глаз не переставая текли слёзы, она посмотрела на брата и тихо произнесла:
— Ему больно…очень. Как нам тогда…
— Да…они тоже мертвы.
— Бог?
— Бог.
Глава 7
Глава 7.
«Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9:6).
Дима открыл глаза. Тихо, спокойно, хорошо и тепло. Весеннее солнце падало на ножку Ники, которая лежала на торсе парня. Коснувшись нежной кожи, улыбнулся и наклонив голову, поцеловал девушку в макушку. Приподнявшись, аккуратно убрал ногу. За спиной Ники, свернувшись комочком, мирно спала сестрёнка. Взгляд скользнул на диван, подумав, что лучше бы это было сном. Лёша, больше похожий на наркомана, чем на весёлого добряка, сидел на полу и смотрел в выключенный монитор телевизора.
Дима встал, накрыл своих девочек пледом и открыв тумбочку, достал пачку сигарет. Тем более теперь у него было четыре блока «КЕНТа», а сам он курил очень редко. Взяв пару сигарет, закурил обе и подошёл к другу, протянув одну ему:
— Ни слова о случившемся, кури и иди в душ, у нас есть дела.
Леха поднял голову, безэмоционально взял сигарету и глубоко затянулся, молча выкурил её за пару минут и послушно пошёл в душ.
От звука льющейся воды проснулись и девочки. Дима уже успел поставить чайник, навёл себе и другу кофе, а девочкам чай. После взял из шкафа спортивные штаны и футболку, закинув Лёхе. Ника занялась бутербродами.
Выйдя из душа, Лёша получил в руки сигарету и был усажен за столик, посмотрел на кружку с кофе и спросил:
— А что-нибудь покрепче есть?
Дима посмотрел на него, сделал глоток и спокойно ответил:
— Есть. Пей кофе и будем собираться.
— Куда?
— Не важно. Тебе не всё равно?
Допивая кофе, Дима еле сдерживался, чтобы не обнять друга, хотелось сказать, как ему жаль и хоть как-то поддержать его. Но…жалость не поможет, никогда не помогала, от этого лишь хуже.
Ника и Настя переглянулись и вопросительно уставились на парня, на что тот кивнул на блокнот:
— Надо вскрыть кладовку в тамбуре, там дверь слабенькая. Нужен инструмент. Молоток и монтировку я потерял. Потом постараться вскрыть квартиры, собрать всё необходимое. Да и кажется в соседней квартире зомби. — указав рукой в сторону стены, сделал ещё глоток. — Не нравится мне такое соседство.
Девочки молча согласились. Всё-таки это безопаснее, чем выходить на улицу. Друг же не отрывал взгляда от стены, на которую указал Дима. Он молча встал, осмотрелся и подошёл к двери:
— Я готов…пошли.
Дима осмотрел друга: чёрные штаны, старая футболка «Ария» и босые ноги. Достав носки, кроссовки и чёрную же толстовку, бросил Лёше. Сам же оделся во вчерашнюю куртку и джинсы. Порывшись в сумке, нашёл только пару ключей и отвёртку, пожалев, что основной инструмент хранил на работе:
— Нууу…думаю с помощью этого деревянную дверь мы сломаем. Хорошо, что не стальная, понадеялись на камеру. — Сунув в руку друга пачку сигарет и зажигалку, открыл дверь.
Спустившись на первый этаж, парни встали у серой двери. Простая, дешёвая деревяшка, обитая фанерой. Дима достал отвёртку, думая попробовать выбить замок, но тут в дверь ударила нога, образовав дыру. Дымящий сигаретой Лёша просунул руку, щёлкнул замок и открылось маленькое помещения, два на два метра. Освещала коморку лампочка на скрученных проводах. Вдоль одной стены стояли лопаты, швабра, веник, лом и ледоруб, железная труба с приваренным обухом от топора, который тут же взял Лёха.