— Охренеть! — вырвалось у Степана. Лиза шикнула на брата, укоризненно качая головой. — Не шикай, я серьёзно говорю — это какой-то чокнутый архитектор строил. Жуть. Месиво из камней и никакой системности. Гадость. Но чего у здания не отнять, так это его мрачности. Если безумец хотел добиться именно этого эффекта, то у него получилось на все сто.
Договорить Степану не дали. Послышались крики, и центральная дверь замка распахнулась.
Нашу толпу повели внутрь, подгоняя грозными рыками, тыча короткими кинжалами. Вещи пришлось оставить.
Заходили в здание гурьбой: нас сжали в плотную массу и грубо толкали вперёд, если хоть кто-то из землян тормозил.
Мы попали в большой хорошо освещённый зал, на полу лежала грязная, свалявшаяся сухая трава, от которой дурно пахло. По центру шла каменная широкая лестница. И по ней спускался мощный под два метра, мужчина. Обычный человек, не орк.
— Внученька, это чего деется-то? Нас же, вроде как, обещали довести до города, и отпустить? — горячо зашептала бабушка прямо мне в ухо.
— Баба Надя, тише, не привлекай к нам внимание, — ответила я ей, как можно тише, — не то и тебя ткнут чем-нибудь.
Бабушка тут же замолчала и крепче сжала мою руку.
— Mi immi Assai Vedok Aroko, — спустившись с лестницы громко сказал человек, так властно, словно мы тут же должны были свалиться на колени и целовать его, прямо скажем, грязноватые сапоги.
Тут к нему подошёл давешний седой старик и что-то быстро ему сказал. Этот Ведок-или-как-его-там важно кивнул.
— Mi yazik vese Assana. Vi yazik? — заговорил седой, обращаясь к Виктору и ткнул узловатым пальцем себе в рот. Ясно, спрашивает на каком языке мы говорим.
— Русский, — чётко ответил Витя и замолчал, ожидая, что ему ещё скажут. На это старик лишь кивнул и что-то крикнул вглубь холла. И замолчал. Ведок тоже молчал. И мы молчали. Великану принесли роскошный резной стул, старику чуть попроще, и они вольготно на них расселись. Нам присесть никто не предложил.
Через четверть часа мы услышали громкий скрип, распахнувшейся где-то в глубине залы двери. Потом быстрые шаги и у подножия лестницы замер презабавный человечек.
Гном.
Поперёк себя шире, с длинной светлой бородой со множеством тонких косичек.
— Rusi, — небрежно качнул ногой старый, много о себе возомнивший, пердун, и прикрыл веки, наблюдая за нами через щёлочку.
— Я гаварить руски, — ужасно коверкая слова, заговорил гном, — переда вами павилителя Ассаи Ведок Ароко. Наш хасяин! Ега слушать теперя всегда! Рядам с ним опытная воин Сомо Айхи, его тожа слушаца. Кта у вас главныя?
Вперёд вышли наши трое "предводителей", я чуть зубами не скрипнула от досады и, шепнув бабуле пару слов, вышла в первые ряды и гордо подняла голову.
Бывшие земляки вскинули удивлённо брови, но промолчали.
— Халасо, — снова заговорил гном, — слусай мене вниматильна! Вы теперича — раба! — от этих слов несколько женщин вскрикнули и пошатнулись, народ начал роптать, всё увеличивая тональность. Но рык Сома Айхи заставил резко всех заткнуться.
— Вы четвира, делите свай нарот так: женщина атдельна, мужика атдельна, детя атдельна. Панятно? Выпалняй!
И скрестил руки на груди. Мелкий гадёныш, доберусь я до тебя!
Меня всю трясло от осознания той жопы, в которую мы угодили.
Тут одна из женщин не выдержала и рванула к дверям. Её быстро перехватили и ревущую подтащили к подножию лестницы. Сома Айхи медленно поднялся, показательно поднял руку и звонко, наотмашь, ударил девушку по лицу. У той голова откинулась назад, а сама она кулем рухнула на грязный пол. А я, наконец, вынырнула из ступора и начала действовать, не задумываясь о последствиях.
Сделала шаг вперёд, загораживая бедняжку.
Рука старика уже летела в мою сторону, чтобы наказать за заступничество.
Но я ведь не пальцем деланная. Схватив его за запястье, крутнула конечность мужика назад, разворачивая его вокруг своей оси и со всей силы пнула седого по заду. Улетел он далеко.
Шмяк!
Стена прекрасный тормоз для всяких гадских морд.
— Не подходи! Убью! — прорычала я, выхватывая из-за голенища кинжал и встречаясь взглядом со спокойно сидящим Ароко.
Глава 7 Будни раба
Этот Ароко-ведок смотрел мне в глаза очень пристально. Пронзительно. А потом заговорил, не отрывая от меня своих болотно-зелёных глаз. Обращался он явно к гному, потому что тот начал переводить.