– Мне надлежит изучить эти письма с целью выявления подозреваемых? – спросил я.
Это предложение Арн отверг:
– До них очередь дойдет, когда и если королевский совет решит начать формальное расследование грехопадения Папы Льва. Пока же твоей задачей будет разыскать, кто был ответственен за нападение, и незамедлительно сообщить об этом мне, и только мне.
Похоже, аудиенция с архиепископом подходила к концу.
– Мой господин, в Рим я готов отбыть завтра же с рассветом, – сказал я, вставая. Грудь я при этом слегка выставил вперед. Было видно, что архиепископ Арн привычен не только к беспрекословному повиновению своих подчиненных, но и к их расторопности.
– В пути можешь опросить очевидца того злодеяния, – сказал он вдруг.
– В пути?
– Самая короткая дорога на Рим лежит через Ратисбон. По дороге ты встретишь большую депутацию, следующую сюда из Рима. Снег в этом году сошел рано, так что отроги Альп путники уже миновали. Среди них должен находиться некто Альбин.
– Как я его узнаю?
Архиепископ мрачно улыбнулся:
– У него с недавних пор перебит нос. Он распорядитель папского двора, а при попытке защитить хозяина ему прилетело по лицу дубьем.
– Тогда, может статься, среди путников будет и сам Папа Лев?
Губы Арна сжались в две твердые терракотовые пластинки.
– После того, что произошло, Папа опасается за свою жизнь. Осведомители мне сообщают, что он направляется к королю Карлу с прошением о заступничестве. Герцог Сполето, один из самых верных вассалов короля, сопровождает его с эскортом своих солдат.
– Быть может, мне следует опросить еще и Папу?
Арн взмахнул рукой, как будто отгоняя муху:
– Версия событий, подаваемая Львом, скорее всего, недостоверна. Он будет склонен очернять своих врагов, а не излагать правду.
– А Альбин? Он ведь тоже может лжесвидетельствовать и…
Меня осек хладно-проницательный взгляд собеседника.
– В своем письме Алкуин говорит, что ты не глупец. И я рассчитываю, что при встрече с ним ты отличишь истину от лжи.
Архиепископ протянул руку к другому документу на своем столе.
– Пошли мне с дороги отчет обо всем том, что сможешь выведать у этого Альбина, – властно прогудел он. – Мой секретарь снабдит тебя деньгами на дорожные и сопутствующие расходы. Взятки давай по минимуму.
Из его покоев я вышел, тихо проклиная Алкуина за то, что он втравил меня в это дело. От Падерборна до Рима было больше двух тысяч миль, а беды Папы Льва меня ничуть не задевали. Я прекрасно себя чувствовал, влача свою теперешнюю непритязательную рутинную службу. В самом деле, от меня требовалось единственно являться на нечастые смотры, худо-бедно упражняться в верховой езде и владении оружием под окрики сержанта да ошиваться где-нибудь на краю королевской свиты. При таком раскладе у меня оставалась уйма свободного времени на помощь хранителям королевского зверинца в часы кормежки. Становиться же соглядатаем архиепископа у меня не было ни малейшего желания.
Канцелярия Арна снабдила меня верительной грамотой missi — посланника, находящегося в дороге по заданию короля, – так что теперь по пути в Ратисбон и далее я мог реквизировать лошадей. Свиту Папы Льва я застал на отдыхе в монастыре возле альпийского предгорья, куда они вышли после горных переходов. Монастырь представлял собой скромное строение, расположенное на шпоре возвышенности с видом на дорогу. Каменной здесь была только часовня, а все прочие строения были из местного дерева, под кровлей из теса, выцветшего в грязновато-серый цвет, сливающийся с окружающей каменистой местностью. Прибыл я незадолго до полудня, когда подворье было уже заполнено до отказа, однако королевский эдикт обязывал хозяев обеспечить посланника кровом и пропитанием. Что-то вполголоса бормоча, монах с несколько растерянным видом показал угол, отведенный мне для ночлега на соломенном тюфяке. Затем он провел меня в монастырскую трапезную, попутно объяснив, что при таком количестве папских постояльцев прием пищи осуществляется здесь в два захода. Зайдя в длинную узкую палату, я довольно быстро признал Альбина по изломанному носу и изжелта-зеленым синячищам на лице. Он и его товарищи уже заняли места за столом. Извинившись за опоздание, я втиснулся рядом с ним на скамью.
– Тебе тоже подать? – спросил я, беря в руки ржаной каравай и отламывая краюху.