– Наш король волнуется о своем королевстве, а не…
Говоривший осекся. Но за него закончили, все так же насмешливо:
– Да, а теперь король Филипп будет уверять, что наш Ричард прибрал к рукам все, что дала его победа.
Для крестоносцев Ричард был «наш», не важно, кто сидел у костра – датчане, бретонцы или те же французы, которые все еще горевали после того, как их государь оставил Палестину, и которые старались найти ему оправдание.
Джоанна проходила мимо, чувствуя на себе внимательный взгляд брата. Пусть смотрит. Она не видит здесь Мартина, да и уверена, что он уже отбыл. Отвез своих евреев, как он говорил ей. И Джоанне хотелось верить в то, что его волновало только это и что он не враг, как утверждал Уильям. В любом случае трудно вызывать в своей душе ненависть к человеку, которому отдала свое сердце, от которого носишь под сердцем дитя.
Брат с сестрой уже обошли французский стан, где выделялась большая палатка с гербом Медведя – лазоревыми и золотыми полосами в обрамлении алой каймы, – ярко выступавшим в свете отдаленных костров. Впереди Джоанна заметила шатер короля Гвидо с возвращенным ему гербом Иерусалимского королевства. Она пошла медленнее. Было нечто, что Джоанна не сказала брату: во время ее последнего свидания с Мартином она заметила на его котте эмблему Лузиньяна. И если он где-то тут… Джоанна надеялась, что сможет вести себя невозмутимо, если ее голубоглазый изменник бросит на нее свой непередаваемо влекущий взор. «Я люблю тебя, – говорил он. – Без тебя мне нет жизни!» Сможет ли она снова его предать?
И тут Джоанна увидела громогласного рыжего крестоносца, о чем-то разглагольствовавшего у костра, который горел неподалеку от палатки короля Гвидо. Она невольно замерла, но потом продолжила идти, даже более спешно, чем ранее.
– В чем дело? – Уильям взял сестру под руку.
– Просто устала. Отведи меня к мужу!
Но Уильям вместо этого сжал ее локоть и остановился. Его взгляд перебегал с одного лица на другое, потом он направился к сидевшим у костра крестоносцам, увлекая за собой Джоанну.
Они подошли совсем близко, когда размахивающий рогом с вином Эйрик заметил их. И замер на полуслове. Он знал Шампера, а отблески костра осветили и фигуру подле него. Кого это тащит тамплиер?
Джоанна стояла, низко склонив голову, чувствуя, как за ней наблюдает брат. И еще этот Эйрик удивленно воззрился на нее. Она задрожала, и удерживающий ее Уильям почувствовал это.
– Тебя тут кто-то заинтересовал, сестрица?
У него был нюх ищейки, а подозрительность делала его особо внимательным к каждой мелочи.
И тут Эйрик окликнул его:
– Эй, тамплиер, мы вот тут поспорили: ребята-пулены уверяют, что этим путем мы идем к Яффе. А я и другие интересуются, какого демона нам нужна Яффа, когда нас ждет Иерусалим?
Все повернулись к тамплиеру, кто-то даже подвинулся, предлагая ему место у костра. И Уильям принял приглашение, принудив усесться подле себя Джоанну. При этом он по-прежнему внимательно оглядывал собравшихся. Тут и пулены, и отданные под власть Гвидо крестоносцы из Пуату, земляки Лузиньяна. Многие из них светловолосые и синеглазые, но в отсветах костра маршал не видел никого, кто бы мог напомнить ему предателя Арно де Бетсана. И все они смотрят на него, ожидая пояснений.
– Да, мы идем к Яффе, – после паузы произнес де Шампер.
Многие тут же загалдели, стали говорить, что после их блестящей победы под Сен-Жан-д’Акрой они требуют похода на Святой Град!
Уильяму пришлось объяснять, что им опасно углубляться от береговой линии и отказываться от помощи с кораблей. Разве они не убедились, насколько флот облегчает их марш по этой земле? Глава похода Ричард предпочитает действовать наверняка, а захват Яффы, главного порта на побережье, который способен обеспечить бесперебойное снабжение войск, видится вождям крестоносцев необходимым шагом на пути к столице.
Его доводы показались солдатам разумными. Они только уточнили, сколько идти до этой Яффы? Ответ, что им надо преодолеть около шестидесяти миль, привел многих в уныние.
– Давай уйдем, Уильям, – дергала за локоть брата Джоанна. Она чувствовала на себе взгляд Эйрика и опасалась, что там, где рыжий, может оказаться и ее Мартин. – Уходим. Меня уже наверняка ждет Обри.
Проклятое упрямство ее брата! Он словно чувствовал исходившее от нее волнение. И неожиданно обратился к собравшимся:
– А скажите-ка мне, парни, кто ваши командиры? Я ищу тут одного человека, такого светлоглазого, недурного собой…